Сергей Беззаконов, Максим Жих. ДРЕВНЕЙШИЕ ИЗВЕСТИЯ О РУСАХ

Сергей Беззаконов, Максим Жих. Древнейшие известия о русах

Обзор арабо-персидских источников показал, что первые упоминания об активности русов в Предкавказье и на юге Восточной Европы в них датируются VI-VII вв., причем имеются они только у персидских авторов: «Иранский филолог и историк ас-Ca‘алиби (961-1038) в своем сочинении “Китаб ал-гурар ахбар ал-мулук ал-фарси ва-сийарухум” (“Лучшее из жизнеописаний персидских царей и известий о них”), рассказывая о постройке Хосровом I Ануширваном Дербентской стены, среди враждебных персам северных народов упоминает наряду с турками и хазарами русов. Другой автор, прикаспийский историк Захир ад-дин Мар‘аши, составивший во второй половине XV в. “Тарих-е Табаристан ва Руйан ва Мазандаран” (“Историю Табаристана, Руйана и Мазандарана”), также помещает русов в VI в. где-то к северу от Кавказа. Еще одно раннее упоминание о русах принадлежит саманидскому вазиру Мухаммаду Бал‘ами, который в 60-х гг. X в. перевел на персидский язык “Историю пророков и царей” (“Та‘рих ар-русул ва-л-мулук”) арабского ученого и богослова начала X в. ат-Табари, значительно переработав это сочинение. Интересующее нас известие Бал‘ами связано с событиями 643 г., когда подступившие к Дербенту арабы заключили соглашение с правителем Дербента, по которому тот освобождался от уплаты дани, взамен чего брал на себя обязательство охранять Дербентский проход от воинственных северных народов, в числе которых названы русы» (Коновалова 2001: 177).

Написаны эти источники между X-XV вв., что у исследователей, отрицающих южную локализацию русов, вызывает скепсис. Нет уверенности в том, что автор рассказа о столкновениях русов и правителя Дербента Шахриара в 643 г. не воспользовался обычным для восточных, да и не только восточных, писателей приемом переносить современные им географические и этнографические понятия на времена отдаленной древности (Dunlop 1954: 48; Артамонов 1962: 177-178; Кулешов 2009: 444-445; Калинина 2020: 171-185). Другая группа ученых указывает, что нельзя исключать вероятность достоверности этих сообщений (Дорн 1875: 379-388; Новосельцев 1965: 363-364; Седов 2002а: 27-28; Кузьмин 2003: 251; Трубачев 2005: 152; Максимович 2006: 34-35). Это тем более вероятно, что, как показала И.Г. Коновалова, древнейший пласт сведений о русах, включая рассказ об «острове русов», «восходит к персидским источникам, опиравшимся на местную мифо-эпическую и историческую традиции» (Коновалова 2001: 178). Авторы Х и последующих веков вполне могли «обращаться к произведениям более раннего времени» не дошедшим до наших дней (Коновалова 2001: 178). Правда исследовательница оговаривается, что из вышесказанного «не следует, будто информация о русах в указанных сочинениях действительно восходит к сасанидскому периоду, не говоря уже о более отдаленных временах» (Коновалова 2001: 178), но следуя контексту ее работы, вероятность этого есть.

К такому выводу склоняют и результаты недавнего исследования В.С. Кулешовым использования имени «русь» в поэме Фирдоуси (ок. 940 – ок. 1020) «Шахнаме»: «Автор эпоса почерпнул сведения о стране Rōs не из арабоязычных памятников IX-X вв., где сведения о русах этнографически рельефны и географически конкретны, а из памятников на среднеперсидском языке» (Кулешов 2021: 193).

Получается, что страна и/или народ «рос»/«рус», существующие в Восточной Европе, были известны персидским авторам сасанидского времени, то есть в VI-VII вв., откуда соответствующая информация попала в «Шахнаме» и, возможно, в сочинения вышеназванных иранских авторов. Со скандинавской гипотезой происхождения Руси это решительно не согласуется, зато возвращает нас к проблеме древнейших свидетельств о росах (или русах), относящихся к первой половине – середине I тыс. н.э., среди которых есть не только указанные выше ретроспективные, но и, что важно, аутентичные.

Сирийский автор середины VI в. Псевдо-Захария помещает русов где-то на север от Кавказа: «Базгун земля (Абхазия – М.Ж., С.Б.) со (своим) языком, которая примыкает и простирается до Каспийских ворот и моря, которые (находятся) в пределах гуннских. За воротами живут бургары, со (своим) языком, народ языческий и варварский, у них есть города, и аланы, у них пять городов. Из пределов Даду живут в горах, у них есть крепости. Аунагур, народ, живущий в палатках, аугар, сабир, бургар, куртаргар, авар, хазар, дирмар, сирургур, баграсик, кулас, абдел, ефталит, эти тринадцать народов, живут в палатках, существуют мясом скота и рыб, дикими зверьми и оружием. Вглубь от них (живет) народ амазраты и люди-псы, на запад и на север от них (живут) амазонки (amazonides), женщины с одной грудью, они живут сами по себе и воюют с оружием и на конях. Мужчин среди них не находится, но если они желают прижить, то они отправляются мирно к народам по соседству с их землей и общаются с ними около месяца и возвращаются в свою землю. Если они рождают мужской пол, то убивают его, если женский, то оставляли и таким образом они поддерживали свое положение. Соседний с ними народ ерос (Hros/Hrus), мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия и которых не могут носить кони из-за их конечностей. Дальше на восток, у северных краев, есть еще три черных народа» (Пигулевская 2011: 595). Местонахождение амазонок, как указывает Н.В. Пигулевская, обычно приурочивается к южнорусским степям (Пигулевская 2011: 387).

Относительно формы, в которой имя русов зафиксировано у Псевдо-Захарии, А.П. Дьяконов писал: «Названия варварских народов, звучавшие для сирийцев так же непривычно, как и для греков, и произносившиеся по-разному, имели у сирийских авторов такую же неустойчивую и причудливую орфографию, как и у византийских. В этом нетрудно убедиться, сравнивая список Псевдо-Захарии с соответствующими названиями народов у Приска, Прокопия, Менандра и других. В данном случае дело сводится к тому, что передаваемое как “h” придыхание при “r” ставится не после этой буквы, как обычно в сирийском письме, а впереди. Здесь возможна также простая ошибка переписчика, которую нет возможности проверить, так как наш источник (в данной части) сохранился в единственной, хотя и древней (нач. VII в.) рукописи, и имя hros встречается здесь только один раз. Не исключена возможность, что Псевдо-Захария приводит это имя в греческой форме οι 'Ρώς и что под h в начале имени скрывается греческое οί (hi)» (Дьяконов 1939: 86-87).

Ученый пришел к выводу, что «имя hros или росиев (росае) носили антские племена, занимавшие северо-восточную часть той огромной территории от Дона до Тисы, которая была заселена антами и славянами» (Дьяконов 1939: 88); «Они могли воспринять в свою среду готские, аланские и другие этнические элементы и образовать вместе с ними на некоторое время сложный племенной комплекс, получивший название тавро-скифов; но с течением времени “росии” ассимилировали другие элементы в отношении языка и культуры, а вместе с тем и старое название “росии” или “русии” вытеснило все другие названия (Дьяконов 1939: 89).

Очень важно следующее наблюдение А.П. Дьяконова: «Имя “росиев” или “русиев” (rusaye), которым позднейшие сирийцы XII-XIII вв. называли “русских”, действительно, было известно сирийцам не только в VI в., но еще в IV в. Весьма популярный у сирийцев автор IV в. Ефрем Сирин (306-373), живший в Несибине и Эдессе, в своем толковании на книгу “Бытия”, сохранившемся в рукописи VI в., пишет следующее: “Потомки сыновей Ноя... Яфет родил сыновей: Гамера, Магога, Таугарму, Мадая, Иавана, Елишу, Тобела, Машека и Тираса. Иаван стал отцом греков (yaunaye). Сыновья Иавана: Елиша, Таршиш, Кетим и Роданим. Кетим есть отец росиев (rosaye). Роданим есть отец родиев (rodaye), т.е. тех, что на острове Родосе”. Подчеркнутые слова представляют толкование Ефрема, остальное заимствовано из текста сирийской библии (пешитты). Генеалогия, конечно, вполне фантастическая, тем более, что Кетим (библ. Киттим), как и Роданим, есть множественное число – имя народа, а не лица. Но ясно, что эту генеалогию автор приводит для того, чтобы объяснить происхождение не выдуманных им, а действительно тогда существовавших народов, и что “росии” были тогда столь же реальны и известны, как и греки, и родосцы. Относительно “родиев” автор считает еще нужным сделать пояснение: “те, что на острове Родосе”. Для “росиев”, как и для греков, такое пояснение оказывается излишним. Значит, эти имена были достаточно понятны. Замечательно, что именно росии не имеют в тексте библии эпонима, по которому можно бы “выдумать” имя народа, как можно было выдумать из имени Иаунан – “иаунае”, т.е. греков, или по имени Роданим – “родае”: между Кетим и “росае” нет никакого созвучия. Нет сомнения, что какая-то легендарная связь между росиями и Кетим существовала, но о ней можно только догадываться. В греческом переводе библии “70-ти”, появившемся на пять столетий раньше пешитты и хорошо известном также и в Сирии, в книге пророка Иезекииля два раза возвещается гнев божий на страшные народы севера: “на Гога и на землю Магога, князя Рос ('Ρώς), Мосоха и Тобела” (38,2), или: “на Гога, князя Рос, Мосоха и Тобела” (39,1). В данном случае имя “Рос” есть простое недоразумение переводчика: еврейское слово “roš” (князь, глава) он принял за собственное имя; но сама эта ошибка дает повод думать, что это имя уже переводчику Библии было известно как имя какого-то северного народа. Но раз это имя появилось в данной связи в древнем и авторитетном источнике, каким был перевод “70-ти”, возникла необходимость прикрепить народ Рос к одному из потомков Ноя, перечисляемых в книге “Бытия” и родственных Магогу, Мосоху и Тобелу, а таким и был, между прочим, Кетим. По всей вероятности, эту версию имел в виду и Ефрем, называя Кетима отцом “росиев”. Здесь важно отметить, что 'Ρώς, как и hros у Псевдо-Захарии, определенно считается народом крайнего Севера, как и легендарные Гог и Магог. Поэтому нет никаких оснований читать у Ефрема вместо “росае” – “ромае” (римляне)» (Дьяконов 1939: 87).

Ныне Х. Станг также считает, что в упоминании Ефрема Сирина о «русых» (росайе), «очевидно, речь идет о настоящем народе, имеющем сношения с Византией в IV веке н.э.» (Станг 1999: 127).

Н.В. Пигулевская полагала, что народ Hros обитал где-то на Дону, за Азовским морем. Исследовательница считала, что Псевдо-Захарии имя «народа рос» было известно не из греческого источника, а в транскрипции, принятой в кавказских языках: «Имеются основания считать, что имя hrus (hros) могло стать известным автору приписки 555 г. от вернувшихся из гуннских пределов после 50-летнего отсутствия амидян. Гуннские народы были христианизованы клиром, пришедшим из земли Аран, о которой говорится, что она “в той же земле Армении, со [своим] языком, с народом верующим и крещеным; у них есть царек, подчиненный персидскому царю”. Возвратившиеся амидяне должны были испытать некоторое влияние кавказских языков, в частности армянского, через традиционную транскрипцию которого прошло и имя hrus (hros). Буква вав в сирийском тексте, не имеющем огласовки и диакритических знаков, может читаться и как о, и как у, поэтому произношение имени может быть и hrus, и hros. Трудность для объяснения представляет то, что буква h в сирийском предшествует r. Широко известное на всех языках имя Рима, перешедшее потом для наименования Византии Roma, 'Ρώμα, передается в сирийском, как Rhoma, где h, следующее за R, передает густое придыхание, которое сопровождает 'Р в греческом в начале слова. Между тем в армянском языке греческое 'Ρώμα транскрибируется как hroma, где густое придыхание h предшествует r. В таком написании и имя “Рус” (hrus) передано и в сирийском тексте псевдо-Захарии. Обычным для сирийской транскрипции было бы написание rhus, но, пронесенное через армянскую традицию, это имя соответственно и передано как hrus» (Пигулевская 2011: 388-389); «Таким образом, можно говорить о том, что имя “Рус” было известно еще в первой половине VI в. и относилось к рослому и мощному народу, местом жительства которого считались области, лежащие по Дону, за Азовским морем. Сирийская приписка 555 г. отражала современные ей географические представления о расположении народов, в том числе и славян. Ее автору было известно имя “Рус” в транскрипции, принятой в кавказских языках, и нет надобности искать в нем испорченное имя герулов, розоменов или роксолан. Имя “Рус” для племен, населявших южнорусские степи, оказывается засвидетельствованным еще в VI в. сирийской хроникой» (Пигулевская 2011: 389).

Б.Д. Греков, вслед за А.П. Дьяконовым, видел в «народе рос» Псевдо-Захарии славян-антов, живших к западу от Дона (Греков 1959: 301-302, 303-304, 341, 356, 561).

Г. Ловмянский признал этноним Hros у Псевдо-Захарии «первым подлинным упоминанием о руси, не вызывающим оговорок» (Ловмянский 1985: 188).

Б.А. Рыбаков помещал народ Hros в Приднепровье и относил его к славянам-антам, смешавшимся с сарматами: «Народ Рос противопоставлен кочевникам… отсутствие оружия у богатырей-русов следует понимать не дословно, а лишь по сравнению с кочевниками, живущими, по словам автора, постоянным разбоем… Географически область народа рос должна соответствовать юго-восточной окраине антских племен, где древние венеты со времен Тацита смешивались с сарматами. Здесь, в лесостепной полосе, мы находим и Русскую землю наших летописей, и культуру пальчатых фибул, которая может помочь в географическом приурочении народа рос (рус) середины VI в.» (Рыбаков 1953: 60-62; 1982: 73-75).

М.И. Артамонов писал: «Сирийский источник знает в Восточной Европе народ “Hros” еще в VI в., т.е. задолго до появления здесь руси-порманнов. Бесспорно, что характеристика этого народа у Захария Ритора носит все признаки литературного сочинительства, питающегося сказочными образами, что самое имя этого народа, точно соответствующее греческому “рос”, библейского происхождения. Тем не менее упоминание в этом сочинении во вполне реалистическом перечне народов Восточной Европы особого народа “рос” говорит за то, что задолго до появления норманнов-руси здесь существовал народ с созвучным наименованием… Народ “рос” Захария Ритора не был славянским, но благодаря тому, что он жил в Поднепровье и даже, вероятно, ко времени появления славян – в лесостепной полосе среднего течения Днепра, связанное с норманнами имя “русь” быстро и прочно закрепилось именно за этой областью… Кто были “росы” Среднего Поднепровья, по имени которых эта область стала называться с указанным выше видоизменением “Русской землей”, сказать трудно. Весьма вероятно, что именно этим “росам” принадлежат своеобразные серебряные вещи, которые в виде кладов находят в этой области и которые, судя по всему, попали в землю в условиях вражеского нападения в конце VII – начале VIII вв. Сюда же относится единственное в своем роде Пастерское городище в Поросье, где наряду с такими же серебряными вещами обнаружены остатки жилищ и массовый бытовой, производственный и военный материал в виде керамики, железных, в том числе земледельческих, орудий и оружия» (Артамонов 1962: 290-293).

В.В. Седов, считал, что Hros Псевдо-Захарии – это одно из сармато-аланских племен, этноним которого был усвоен поднепровскими славянами: «Племя русь, или рось, было известно в Среднем Поднепровье или на его периферии еще до прихода туда славян. Впервые этноним “рус” (hros) упоминается в сирийской хронике VI в. псевдо-Захарии Митиленского. Там говорится, что племя русь – рослый и сильный народ – обитало в первой половине VI в. севернее Азовского моря, где-то по Дону или за Доном… Очевидно, в процессе славянизации местного ираноязычного населения этническое название его было воспринято славянами» (Седов 1982: 111-113; 1999: 65; 2002а: 26-27).

Сармато-аланское племя в «народе рос» Псевдо-Захарии видел Г.В. Вернадский (Вернадский 1996: 268). Ученый обратил внимание на то, что «в пятом веке патриарх Прокл, комментируя гунно-аланское вторжение, ссылается на пророчество Иезекииля о народе “рос” (Ῥῶς)» и заключил, что «народ рос» Псевдо-Захарии – это «по всей видимости, то самое племя, которое имел в виду Прокл» (Вернадский 1996: 268). Реальный сармато-аланский этноним по сходству актуализировал библейское пророчество.

Согласна с интерпретацией «росов» Псевдо-Захарии как ираноязычного народа юго-восточной Европы Е.С. Галкина (Галкина 2002: 252-257; 2006: 102-107).

По оценке О.Н. Трубачева, «созвучие этого hros или hrws и имени народа 'Ρώς несколько более поздних византийско-греческих источников, приурочиваемого к смежным или тем же самым районам Северо-Восточного Причерноморья, конечно же, неслучайно… упоминание сирийским автором VI в. Захарией Ритором где-то к северу от Кавказа, близ Дона, народа рос имеет под собой довольно реальную почву» (Трубачев 2005: 152).

По мнению К.А. Максимовича, «данный этноним действительно относится к народу, жившему в Предкавказье или в Северном Причерноморье. При этом совершенно не имеет отношения к разбираемой теме вопрос о достоверности внешнего описания великанов из народа Hros, хотя в ученой литературе эти две проблемы – достоверности этнонима и достоверности этнографического описания – нередко путают. Из сказанного следует, что старое мнение о тождестве Hros с приазовской Русью (А.П. Дьяконов) отнюдь не утратило своей актуальности… очевидно, что вопрос о народе Hros/Hrus отнюдь не связан с библейской экзегезой (roš) и не сводится к проблеме фантастической длины конечностей у сказочных людей-великанов, соседствующих с мифическими амазонками» (Максимович 2006: 34-35).

Как и следовало ожидать, у сторонников отождествления народа Hros с исторической Русью, и, тем более, со славянами, нашлись и противники. И если немецкий востоковед Й. Маркварт видел в Hros герулов и прочих германцев, дошедших до Причерноморья (Marquart 1903: 353-390), в чем с ним ныне согласен Х. Станг (Станг 1999: 127), то современные российские норманисты, ничтоже сумняшеся, записывают народ Hros Псевдо-Захарии в разряд фантастических существ, по той простой причине, что вместе с вполне историческими народами, автор «Хроники» упоминает и известные с античных времен «народы-монстры» вроде карликов-амазратов, песьеглавцев, амазонок. А поскольку у Hros-«росов» неестественно крупные конечности и совсем нет оружия, то значит и они не более чем мифологический пассаж и/или библейская реминисценция.

В.Я. Петрухин по этому поводу довольно витиевато пишет: «Длинные конечности указывают на хтоническую (змеиную) природу. Ср. змееногую богиню – родоначальницу скифов (Геродот IV, 9) и т.п. Автохтонистский историографический миф смыкается здесь с автохтонным первобытным. Очевидно, перед нами не исторический народ рос, а очередной народ-монстр. Недаром список продолжают три черных народа “у северных краев”: их чернота может быть интерпретирована в соответствии с распространенными космологическими и цветовыми классификациями, по которым север – страна тьмы, связанная с черным светом, Сатурном и т.п… Итак, “народ рус” сирийского источника остается за “стеной”, в царстве фантастических существ на краю ойкумены. Пассаж о фантастических народах у Захарии Ритора не удревняет русской истории» (Петрухин 2014: 105-108).

Имеется и другая интерпретация появления народа Hros в сочинении Псевдо-Захарии. Предполагается, что автор хроники под этим именем подразумевал северный народ «рос» из греческого перевода Книги Иезекииля («сын человеческий! обрати лицо твое к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала»: Иезекииль 38:2), который, согласно библейским пророчествам, разрушит Иерусалим в конце времен (Dvornik 1949: 307-309; Дворник 2018: 371; Thulin 1981: 181-182; Бибиков 2004: 44).

Подобные аргументы едва ли можно рассматривать всерьез: никаких библейских реминисценций ни сообщение о «народе рус», ни его контекст не содержат (более того, прямо им противоречат: описание безлошадных и безоружных Hros’ов никак не соответствует агрессивным намерениям Гога), а приписывать реальным народам разные легендарные черты – норма для античной и средневековой историографии.

Допустим,  сближение византийского Ῥως с библейским רֹאשׁ (Рош, древнееврейск. רֹאשׁ – «голова, главный») еще можно списать на восприятие византийским духовенством библейского термина в качестве этнонима, обозначающего северных варваров, главой которых был Гог, что, в известной степени, было им на руку, так как способствовало нагнетанию страха у прихожан о приближении последних времен. А вот зачем сирийскому автору требовалось вставлять в описание народов Кавказа и Восточной Европы «народ», якобы заимствованный из библейского сюжета вне контекста его связи с Гогом и Магогом, непонятно.

Непонятно и другое. Амазонки, песьеглавцы и прочие мифические народы встречаются в сочинениях и куда более поздних европейских и восточных авторов, и частенько соседствуют с вполне себе исторической Русью и прочими, не менее реальными народами. Так, например, Адам Бременский в XI в. все тех же амазонок, вместе с аланами, находит на берегах Балтийского моря. А кинокефалы, то есть песьеглавцы, у него, как и у Псевдо-Захарии, живут по соседству с Русью: «Говорят, что где-то около этих берегов Балтийского моря обитают амазонки, страну которых называют ныне “Краем женщин”. Некоторые рассказывают, что они становятся беременны от глотка воды. Другие говорят, что они зачинают либо от проезжающих купцов, либо от живущих среди них пленников, либо от других чудовищ, которые там нередки; и это мы полагаем наиболее вероятным. Когда же дело доходит до родов, то дети мужского пола становятся киноскефалами, а женского – прекраснейшими женщинами. Живя все вместе, они презирают общество мужчин, и даже, если те приходят, мужественно прогоняют их от себя. Киноскефалы – это те, которые носят голову на груди. Их часто видят пленниками на Руси, и они громко лают вперемежку со словами. Там есть также те, которые зовутся аланами или альбанами, а на своем собственном языке – виссами; они – безжалостные амброны и рождаются с седыми волосами» (IV.19; Славянские хроники 2011: 105). За кинокефалами, свидетельствует историк, живут «бледные, зеленые и макробии, то есть длинные люди, которых называют гузами; и, наконец, те, которых именуют антропофагами, ибо они едят человеческое мясо» (IV.19; Славянские хроники 2011: 105), а также циклопы, имантоподы и прочие троглодиты (IV.25; Славянские хроники 2011: 108). В непосредственной близости от Руси кинокефалы помещены на Солийской карте («Карте Генриха Майнцского») конца XII – начала XIII в. (Чекин 1999: 127-129).

Как указывает Л.Р. Прозоров, «есть и более интересные случаи, когда средневековые авторы отождествляли с мифическими народами своих собственных предков: чех Козьма Пражский – с амазонками, а лангобард Павел Диакон – с людьми-псами» (Прозоров 2018: 247-248).

Следуя логике В.Я. Петрухина, если у Адама Бременского Русь берет в плен пьесеглавцев, а свеоны, земля которых простирается до Рифейских гор, то есть Урала, там  соседствуют с циклопами, имантоподами и трогладитами, то и свеонов и русь тоже надо записать в мифические народы. А заодно и тюркское племя гузов, ведь Адам назвал их макробиями (греч. makrobios, от makros – «большой», и bios – «жизнь»), тем самым причислив к мифологическому народу древнегреческих писателей.

Как справедливо указал А.П. Дьяконов, «собственные имена народов обычно не создаются фантазией даже в легендах, а скорее являются реальной точкой отправления для создания легенд. В данном случае Псевдо-Захария говорит о стране, хотя и отдаленной от Месопотамии, но соседней с гуннскими областями, с которыми он имел все-таки некоторую связь через гуннскую миссию» (Дьяконов 1939: 84). Безусловно, различать вымышленные и реальные народы необходимо, но записывать в мифические народы народ Hros только потому, что он жил рядом с амазонками и прочими троглодитами и имел длинные конечности, нет оснований. Тем более, что даже его внешний вид имеет, на самом деле, вполне разумные объяснения.

Когда, ссылаясь на античных авторов и скандинавские саги, пишут о наличии крупных тел и, соответственно, конечностей у герулов, сомнений эти свидетельства и утверждения обычно не вызывают (Станг 1999: 121). Однако, немало аналогичных известий есть и о славянах. Согласно Прокопию Кесарийскому (конец V – середина VI в.), когда славяне и анты вступают в битву, «большинство идет на врагов пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; некоторые же не имеют [на себе] ни хитона, ни [грубого] плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части, так и вступают в схватку с врагами… внешностью они друг от друга ничем не отличаются, ибо все они и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются и к черноте, но все они чуть красноватые» (Свод I: 185).

Вот еще один любопытный пример. В «Истории» Феофилакта Симокатты (конец VI – первая половина VII в.) говорится о том, что в 591 г. «телохранителями императора были захвачены три человека, родом славяне, не имевшие при себе ничего железного и никакого оружия: единственной их ношей были кифары, и ничего другого они не несли. Император [принялся] расспрашивать их, какого они племени, где им выпало жить и почему они оказались в ромейских землях. Они отвечали, что по племени они славяне и живут у оконечности Западного океана; что хаган отправил послов вплоть до тамошних [племен], чтобы собрать воинские силы, и прельщал старейшин богатыми дарами. Но те, приняв дары, отказали ему в союзе, уверяя, что препятствием для них служит длительность пути, и послали к хагану их, захваченных [императором], с извинениями: ведь дорога занимает пятнадцать месяцев. А хаган, забыв о законе, [защищающем] послов, начал-де чинить им препятствия к возвращению. Они же, наслышанные, что племя ромеев, если дозволено так сказать, очень славится богатством и человеколюбием, ушли во Фракию, обманув в подходящий момент [хагана]. А кифары они, мол, несут потому, что не обучены носить на теле оружие: ведь их страна не знает железа, что делает их жизнь мирной и невозмутимой; они играют на лирах, не знакомые с пением труб. Ведь тем, кто о войне и не слыхивал, естественно, как они говорили, заниматься безыскусными мусическими упражнениями. Автократор, [услышав] все сказанное, восхитился их племенем и, удостоив самих попавших к нему варваров гостеприимства и подивившись размерам их тел и огромности членов, переправил в Ираклию» (Свод II: 14-17). Практически тоже самое[1] в «Хронографии» сообщает и Феофан Исповедник (ок. 760 – ок. 818).

В сообщениях Прокопия Кесарийского и Феофилакта Симокатты о славянах налицо совпадение с тем, как описал внешний вид народа Hros Псевдо-Захария, если не полное, то близкое к нему.

Остается разобраться с конями. Представление о том, что где-то в северных степях живут люди высокого роста, которых не могут носить кони, отразилось и в ряде более поздних мусульманских источников: в анонимной рукописи Британской Библиотеки Адд. 5928 (прибл. 685 г.; предположительно, автор этой рукописи – ал-Хасан ал-Басри) говорится «о том, что жители некой страны С-д-рха (видимо, от Самарканда) – “великаны, с такими длинными языками (!), что никто их никогда не видел верхом”» (Станг 1999: 128); в рукописи безымянного араба-мориска (содержание которой восходит к Ибн Ан’ум, VIII в.) говорится, что «жители Хорасана – “великаны с такими длинными копьями, что никто их никогда не видел верхом”» (Станг 1999: 128).

Большинство историков, разбирая свидетельство сирийского анонима, вероятно, представляют коней, не способных нести на себе «росов» эдакими современными ахалтекинцами и другими породами современных спортивных лошадей, высота в холке которых колеблется от 165 до 175 см. (встречаются особи, достигающие и 190 см в холке). Реальности того времени были несколько иными. В.Б. Ковалевская, в частности, пишет: «Древние лесные лошади Восточной Европы, использовавшиеся в качестве мясомолочного скота, в холке в среднем не превышали 115-118 см; ненамного выше были до римского завоевания лошади Германии и Британии – они имели рост 120-125 см; славянские кони достигали в среднем 122,5 см. В Риме, куда доставлялись лучшие лошади Запада и Востока, средний рост кавалерийского коня составлял всего 136-140 см и только для состязаний в цирке применялись самые крупные кони, доходящие до 150 см. Античные авторы считали мелкими коней сигиннов (Геродот), гетов и иллириков (Оппиан), венетов (Страбон) и всегда подчеркивали крупный рост несейских, а позднее парфянских и персидских коней. На этом фоне большой интерес представляет высокий рост коней из евразийских степей, составлявший в среднем 139 см (для коней позднесрубных и андроновских памятников). Отдельные кони в Причерноморье и на Алтае превышали даже 150 см: из Дереивки (150 см), Луки Врублевецкой (153 см), Пазырыка (152 см), Шибе (152 см), Неаполя Скифского (154 см)» (Ковалевская 1977: 133).

Не сильно ситуация изменилась и в раннем средневековье. В массе своей лошади кочевников южнорусских степей, славянских племен лесной и лесостепной зоны, по своим размерам были близки к дикому тарпану или гибридной форме, получившейся в результате скрещивания домашней лошади с тарпаном. В работе, посвященной лошадям из Рюрикова городища, авторы пишут: «Небольшие размеры черепов раннесредневековых лошадей из Рюрикова городища дают и соответственно невысокий рост в холке, рассчитанный по коэффициентам Неринга и Кизевальтера – в среднем 140.5-143.5 см – по современной классификации конских пород это размерный класс “пони”; группа среднерослых лошадей по В.О. Витту. Рассчитанные по литературным данным размеры средневековых лошадей также попадают в класс “пони”. Возможно, что использование для расчетов метаподиальных костей дало бы еще более мелкие размеры… Морфометрическими исследованиями установлено, что городищенские лошади были грубой конституции, некрупные (размерный класс “пони”), не были элитными, т.е. принадлежали к “рядовому” составу. По морфологии они оказались сходны с современными аборигенными (примитивными) породами» (Спасская, Саблин, Михайлов 2011: 52-63). Безусловно, и у кочевников и у оседлых племен имелись лошади и более крупных размеров, выше 145 см, что сближало их с  арабскими скакунами, высота в холке которых достигала 146-150 см. Но вряд ли эти кони делали «погоду».

Геродот писал о жившем к северу от Дуная народе сигиннов: «Об одной только народности за Истром я могу получить сведения: эта народность – сигинны. Одеваются они в мидийскую одежду. Кони у сигиннов, как говорят, покрыты по всему телу косматой шерстью в 5 пальцев длины. [Кони эти] маленькие, низкорослые и слишком слабосильные, чтобы возить на себе человека. Запряженные же в повозку, они бегут очень резво. Поэтому люди в этой стране ездят на колесницах» (Hist. V.9; Геродот 1972: 240).

Возвращаясь к народу Hros: так может причина того, что этих рослых людей не могли носить кони, не в мифологичности сюжета, а в малых размерах самих коней?

Интересно, что впоследствии Ибн Русте[2] и Лев Диакон[3] тоже говорят об отсутствии у русов конницы. Видимо, по каким-то причинам об этом народе существовал подобный устойчивый стереотип.

Вероятно, отголоски тех же сведений, которые имеются у Псевдо-Захарии, нашли отражение в труде персидского историка Абу Ханифа ад-Динавари (ок. 815 – ок. 895) «Книга долгих рассказов». Повествуя о походах Александра Македонского, персидский энциклопедист утверждает, что после завершения строительства стены против Гога и Магога, Александр пришел к некому «красному народу», имеющему красные (или рыжие) волосы. Мужчины и женщины этого народа жили раздельно, кроме трех дней в году. В течение этих дней, те, кто хотел жениться, сходились в пары. Потом, если в результате этой связи рождался мальчик, женщины отдавали его отцу, если девочка, оставляли себе (Nöldeke 1890: 41; Marquart 1903: 360; Станг 1999: 128-129).

Скорее всего, «красный народ» ад-Динавари появился как осмысление того же имени, которое Псевдо-Захария передал как Hros/Hrus, через греческое ρουσιοι («красные»). Если так, то в греческом (или персидском) протографе «Александрии» ад-Динавари речь шла о русах, упоминаемых в паре с амазонками, с той разницей, что у Псевдо-Захарии русы и амазонки разделены, а в «Александрии» они представлены как один народ, где женщины и мужчины живут раздельно.

Х. Станг привел ряд параллелей к известию «Александрии» ад-Динавари: в анонимной рукописи Британской Библиотеки Адд. 5928 «описываются соседи амазонок как голубоглазые, весьма волосатые, отважные и чрезвычайно высокие», «амазонки свидетельствуют о том, что их мужчины – мореплаватели, храбры, жестоки», «говорится, что амазонки очень высоки ростом, с тяжелым телосложением, черты их лиц красные, русые и синие» (Станг 1999: 128); в рукописи безымянного араба-арагонца (без датировки) говорится, что «покончив со строением Вала, Александр Македонский покидает Гог-Магог и встречает “народ красного цвета с красными волосами, где мужчины и женщины проживают обособленно друг от друга”, а потом в связи с Ферганой и Самаркандом встречают еще один “народ с (крупными) телами, красивый”» (Станг 1999: 128); рукопись так называемого Нихаяту л-Араб (безымянная, без датировки) повествует, как «в стране славян “в Океане” Александр Македонский встречается “с народом с красными лицами и рыжими волосами, имеющим (крупные) тела и крепость телосложения”. Их король впоследствии верно служит и помогает Александру» (Станг 1999: 128); Ал-Ша’би (прибл. 700 г.) рассказывает, что «в районе Гог-Магога Александр Македонский видит “народ с красными волосами и синими очами”» (Станг 1999: 128).

Существует гипотеза, согласно которой известие Псевдо-Захарии восходит непосредственно к одному из вариантов персидской «Александрии» (Czeglédy 1963: 337-338), а форма Hrws является отражением персидского *hrōs, передающего, в свою очередь, греческое Ῥως. Принимая ее, В.С. Кулешов пишет: «Вопрос, который имеет действительно важное значение… – это появление Ῥως в традиции об Александре, именно в позднеантичное время пополнившейся сведениями о Восточной Европе» (Кулешов 2009: 443). Таким образом, даже если рассматривать известие о народе Hros в литературном контексте, принципиальный вопрос о появлении данного этнонима в источниках ранневизантийского и сасанидского времени сохраняет актуальность.

Следы представлений, аналогичных имеющимся в «Александрии» ад-Динавари, обнаруживаются у Исидора Севильского (ок. 565 – 636): «В “Этимологиях” испано-готского епископа Исидора соседями амазонок являются так наз. “белые”, отождествляемые с народом Албании (Albani). Далее следует непосредственное упоминание о гуннах и о нашествии диких племен на Ближний Восток через укрепления, построенные против них Александром Македонским… Видимо, Исидор знал о предании, согласно которому соседи амазонок определяются как “русые, белокурые”, а для того, чтобы показаться более ученым, он делает заключение о том, что имеются в виду классические албаны, некогда обитатели Северного Кавказа» (Станг 1999: 124).

М.Я. Сюзюмов обоснованно считал, что изначально греки называли русов ʻΡούσιοϛ – «красные». Несклоняемая форма ʻΡώς, нашедшая отражение в византийских церковных и светских официальных документах, по его мнению, восходит не к живому греческому языку IX-X вв., а к эсхатологическим легендам о библейском «народе Рос» (ʻΡώς) из пророчества Иезекииля (Сюзюмов 1940: 121-123). Аналогично мнение Х. Станга: «Два интересующих нас византийских термина: “Рус-“ (“русый, красноватый”) и “Рос”, отраженные в вариациях терминологии “Русь, русский” и “Россия, российский”: “рус-“ использовалось как чисто техническое цветообозначение, а “Рос” фигурирует в греческом тексте Ветхого Завета (книга пророка Иезекииля)» (Станг 1999: 120); «Господствующие доныне переводы ибн-Фадлана, ибн-Русте, ибн-Хаукаля и других авторов о “русских”, во многих случаях ошибочны. Дословно речь нередко идет о “русых” (по-арабски ар-Русия, от греческого hoi rousioi)» (Станг 1999: 130).

Интересно в этой связи, что в рассказе «Хронографии» Феофана Исповедника о кампании Константина V (741-775) против болгар в 774 г. упоминается особая флотилия из ρουσια χελανδια (Чичуров 1980: 46). Эти ρουσια χελανδια с равной вероятностью могут интерпретироваться и как «росские хеландии» (Феофан 1884: 327; Мишулин 1941: 280; Вернадский 1996: 287-288; Мавродин 1949: 18-19) и как «красные (или пурпурные) хеландии» (Чичуров 1980: 69, 143-144; Бибиков 2004: 44), что вызвало в историографии дискуссию о правильном понимании этого места. Учитывая краткость известия и отсутствие параллельных материалов, вопрос, видимо, неразрешим, но показательна сама двойственность: «русские»/«красные».

По словам Г.В. Вернадского, «латинский переводчик хроники Феофана, библиотекарь папы Анастасий, который писал в конце девятого века, перевел греческое слово ρουσια не как “русские”, а как “красные” (rubea). Мы можем вспомнить, что, согласно русским эпическим поэмам (былинам), красный был типичным цветом русских боевых кораблей. Таким образом, вполне может быть, что “русские корабли” были охарактеризованы как “красные корабли”. Что касается возможности присутствия русских кораблей или моряков в византийском флоте в 773 г., то ее не следует отметать без надлежащего изучения проблемы... Следует принять во внимание, что в более поздний период, то есть в десятом веке, у нас есть точные свидетельства о русских моряках, находившихся на византийской службе. Согласно книге Константина Багрянородного “О церемониях”, семьсот русских приняли участие в походе на Крит в 903 г., семь русских кораблей присоединились к византийскому флоту также в походе на Италию в 935 г. Говоря о русских моряках на службе империи, Константин Багрянородный ведет об этом речь, как о само собой разумеющемся, так что в этом не было для него чего-то нового или необычного. Поэтому мы можем предположить, что такая практика началась значительно раньше. Ничто не противоречит гипотезе, что первый случай сотрудничества русских моряков с Византией имел место в 773 г.» (Вернадский 1996: 287-288). И.С. Чичуров и М.В. Бибиков настаивают на чтении «красные хеландии», но никаких аргументов не приводят.

«Библеизированные» греческие формы Ῥῶς/ʻΡώς, на которые ориентировались русские книжники, в свою очередь, могли повлиять на древнерусскую традицию, способствуя утверждению имени народа и страны в книжной форме «Русь», которая заслонила более древние варианты самоназвания. Опираясь на представленные в немецких латиноязычных источниках (в частности, в «Баварском географе») формы с парным согласным (Ruzzi, Rusci), свободные от греческого посредства и связанные с непосредственными контактами германцев с русами (которые при этом, из-за удвоения согласных, не могут быть отражением славянского «русь»), и сопоставив их известными по древнерусским источникам формами русици (Слово о Полку Игореве) и роусци (Ипатьевская летопись), Л.В. Милов пришел к выводу, что в живом древнерусском языке самоназвание народа звучало как русьци (русъци) (Милов 2000: 94-101).

Что касается «черных народов», живущих за «народом рос», то в связь с ними можно поставить позднейших северян. Это имя образовано по одной из характерных для славян моделей, производящей этнонимы от мест проживания: «жители страны Север». Название самой земли «Север» (Севера/Север/Северская земля/Severia; с ней же связаны такие названия как Новгород-Северский и Северский Донец), сохранявшееся вплоть до XVI-XVII вв. (Рыбаков 1974: 82, 83. Карты 12, 13, 19б), видимо, восходит к иранскому *seu,*sew – ‘черный’ (в зоне расселения северян есть несколько гидронимов, образованных от того же апеллятива – реки Сев, Сава и т.д.: Топоров, Трубачев 1962: 226) (Седов 1995: 197; 1999: 80)[4].

Еще Геродот писал о том, что к северу от царских скифов живет некое племя, именуемое «меланхлены» (Μελαγχλαινοι), то есть буквально «черноодетые» (Hist. IV.20; Геродот 1972: 192). Очевидно, это греческая калька с какого-то местного иранского этнонима, так «в одной греческой надписи, найденной в Ольвии, упомянут народ савдараты, а это иранское слово по смыслу идентично греческому меланхлены» (Петрухин, Раевский 2004: 105).

Деление сармато-аланских племен на «белые» и «черные» может быть истолковано либо в контексте «цветовой символики» географического ориентирования, в рамках которой белый цвет был традиционно связан с западом, а черный – с севером (Майоров 2006: 31-36), либо в контексте социальной структуры, где белый цвет связывался с обладанием властью, а черный – с зависимостью и подчинением.

Добавим еще один важный момент. Плиний Старший (ок. 23 – 79) в «Естественной истории» перечисляет скифские племена, живущие за рекой Яксарт (Сырдарья), и среди прочих упоминает племя Chroasai (Естественная история. VI.50; Плиний Старший 2022). Название этого племени на основе санскрита обычно переводят как «сыроядцы». С куда большей вероятностью Chroasai-«хроасы» – это все те же «росы», имя которых в такой форме было записано Плинием, а в VI в. в форме Hrws (Hros/Hrus) было снова упомянуто у Псевдо-Захарии.

Рассматривая сюжет о войне Александра Македонского с русами в поэме Низами Гянджеви (ок. 1141 – ок. 1209) «Искандер-Намэ», С.П. Толстов пришел к выводу, что «учитывая ряд выступающих в рассказе Низами моментов, в частности, настойчивую связь между руссами и аланами и появление как синонима обоих этих имен загадочного имени арков… можно выдвинуть гипотезу, что руссы в рассказе Низами поставлены на место народа, упомянутого в одном из ранних источников о походах Александра и носившего имя, звучащее близко к имени Рус. Такой народ мы знаем. В непосредственном соседстве с Хорезмом, на запад от Аральского и на север от Каспийского морей, по нижней Волге и далее на запад в эпоху, близкую к Александру, античные, а еще ранее китайские источники фиксируют народ аорсов или аланов, в китайской транскрипции Яньцай» (Толстов 1947: 42).

Очень важное наблюдение сделала Е.Ч. Скржинская, отметив, что Псевдо-Захария зафиксировал процесс превращения основы ро(к)с, до этого входившей в составные иранские этнонимы, в самостоятельное имя: «По-видимому, первая часть названия “роксоланы” всплыла как самостоятельное этническое имя в сообщении сирийской хроники Захарии Ритора (“Псевдо-Захарии”), записавшего в середине VI в., что по соседству с амазонками, – а легенда всегда помещает их близ Мэотиды, – живет “народ ерос” (или “рос”, если откинуть дополнительный алеф в сирийской транскрипции)» (Иордан 2013: 242).

Другой автор середины VI в., гот Иордан, рассказывает о народе росомонов – Rosomoni (то есть буквально о «народе рос» или «людях рос»: ros + mon – «человек». Ср. осетинское mojnæ – «муж»: Абаев 1949: 172), враждовавших с готским королем Германарихом: «Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило ему (Германариху – М.Ж., С.Б.) в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени [росомонов], по имени Сунильду, за изменнический уход [от короля], ее мужа, король [Германарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Cap и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного» (Get. 129; Иордан 2013: 86). Названные Иорданом имена росомонов Сар и Аммий иранисты В.И. Абаев и А.Н. Карсанов объясняют из сармато-аланских языков (sar – «глава»; ama – «могучий») (Абаев 1949: 153, 180-181; Карсанов 1989: 25-31)[5].

Г.В. Вернадский полагал, что имя росомоны «в описании Иордана, если оно не искажено устной традицией, является другой формой произношения имени роксоланы. Изначально рухс могло на некоторых местных диалектах звучать как рос, росс или русь, в свете чего могут быть поняты источники греческого ρως и славянского русь»; росомоны «могут быть идентифицированы как роксоланы, то есть рухс-ас» (Вернадский 1996: 127, 147).

По мнению Б.А. Рыбакова, «в слове росомоны вторая часть соответствует осетинскому “мойне” – “муж”, “человек”. Тогда слово “росомоны” означает “русские люди”, “росы”. Следует учесть, что в эпоху, предшествующую описанным событиям, славянское население Среднего Поднепровья (в южной его части) в значительной мере было пронизано сарматскими вклиниваниями, что могло содействовать смешению славян с сарматами, начавшемуся еще во времена Тацита» (Рыбаков 1953: 95; 1982: 86).

Е.Ч. Скржинская допускала, что «быть может, роксоланов надо усматривать и в названии племени розомонов, росомонов (“Rosomonorum gens”), упомянутых Иорданом один раз в § 129» (Иордан 2013: 241-242).

В рассказе о Германарихе (Ярмерике) и Сунильде (Свавильде) у Саксона Грамматика (ок. 1150 – ок. 1220) братья-мстители именуются «геллеспонтцами» (VIII.10.7-14; Саксон Грамматик 2021: 301-304), что явно указывает на их происхождение с юго-востока Европы и связь с Русью, которая после крещения воспринималась в тесной связи с Византией. Так, по словам Адама Бременского, Киев – это «соперник Константинопольской державы, прекраснейшее украшение Греции» (II.22 (19); Славянские хроники 2011: 41)[6].

Такая интерпретация подтверждается другими рассказами о «Геллеспонте» в труде Саксона Грамматика. Впервые «Геллеспонт» упоминается им в связи с походом легендарного короля данов Хадинга против Хандвана «короля Геллеспонта» (I.6.10; Саксон Грамматик 2021: 45-46). Хадинг при помощи хитрости с подожженными птицами победил Хандвана, «после этого, победив сильные воинства стран Востока, он решил вернуться в Светию» (I.6.11; Саксон Грамматик 2021: 46). Город Хандвана носит имя Duna, что, по мнению Х. Станга, может быть интерпретировано как «Дунаборг, т.е. крепость на Дону. Предполагается, что она расположена там, где Дон впадает в Азовское море, в “Болото”... Примечательно и утверждение Саксона о том, что геллеспонты связаны по материнской линии со скифами» (Станг 1999: 143). Согласно другой версии, речь здесь идет о поселении на Западной Двине (Саксон Грамматик 2021: 450), но и в этом случае очевидна связь «Геллеспонта» с Восточной Европой и Русью.

Затем «город Хандвана» снова упоминается Саксоном Грамматиком уже прямо в связи с войной данов на землях Руси. Еще один легендарный король данов, Фродо I, сначала нападает на куршей («куретов»), затем на «рутенов», побеждая в морской битве их короля Трано, потом хитростью захватывает город Роталу «в Русции» (Rusciae), идет дальше к городу Палтиска (Полоцку) и побеждает здешнего короля Веспасия (II.1.4-7; Саксон Грамматик 2021: 60-63). После этой победы Фродо I, «желая покорить себе весь Восток направился к городу Хандвана… некогда сожженному Хадингом» и завоевал его (II.1.8; Саксон Грамматик 2021: 63).

Еще одно упоминание «Геллеспонта» у Саксона Грамматика связано с походом Регнера (Рагнара Лодброка) и снова он оказывается тесно связан с Русью. Согласно рассказу Саксона Грамматика, Регнер завоевывает «Геллеспонт» и убивает его короля Диана (IX.4.20; Саксон Грамматик 2021: 330), однако сыновья последнего, Диан и Даксон, продолжают сопротивление, получив помощь от «рутенов», будучи женаты на дочерях их короля (IX.4.21; Саксон Грамматик 2021: 330). При этом Даксон был по матери связан родством с королем скифов, которые также приходят ему на помощь, и когда Регнер хитростью побеждает войско Даксона, то страну скифов он отдает в управление своему сыну Видсерку, а «неуверенный в своих силах король рутенов, испугавшись войска Регнера, поспешил отступить» (IX.4.21; Саксон Грамматик 2021: 330). Через некоторое время Даксон заманивает Видсерка в ловушку при помощи своих людей, спрятанных «под видом торговцев», и казнит (IX.4.29-30; Саксон Грамматик 2021: 333-334). И тут, опечаленный гибелью сына, Регнер, словно «забыл», что Даксон – король «Геллеспонта», и «отправился со своим флотом в Русцию. Взяв Даксона в плен, в наказание за его поступок Регнер заковал этого человека в цепи, после чего отправил его в Утгард, где впредь тот и должен был содержаться под стражей… Проявленное Регнером милосердие заставило устыдиться рутенов и вынудило их оставить свою вражду к королю». История заканчивается тем, что Регнер вернул Даксану владения на условиях выплаты дани (IX.4.32; Саксон Грамматик 2021: 334). Понятия «геллеспонтцы» и «рутены», таким образом, оказываются взаимозаменяемыми в тексте Саксона Грамматика.

Возможно, что «самое слово геллеспонты здесь представляет собой будто бы ученое “улучшение”, искажение Саксоном (под влиянием классического “Геллеспонтус”) подлинного варяжского названия Эллипалта… В саге о Харальде у Снорри Азовское море описывается под именем Еллипалта. Это слово разделяется на два: греческое ели “болото”, повторенное по-славянски (видимо, в скандинавской передаче) палта, т.е. “болото”. Подобные конструкции: taparyx (от славянского топор, заимствованного от ирландского, плюс скандинавское yx “топор”), polutasvart (от полюдие + svarf “обход”)» (Станг 1999: 143).

Как бы там ни было, в германо-скандинавском эпосе, по крайней мере в Дании, сохранились вполне явные «этноопределяющие» следы в сюжете о Сунильде (Свавильде) и ее братьях-мстителях, позволившие Саксону Грамматику отнести их к «геллеспонтцам», которых он связывает с «Востоком» и Русью, что существенно усиливает интерпретацию рассказа Иордана о росомонах как одного из древнейших упоминаний этнонима «русь».

Таким образом, имеется два независимых друг от друга и принадлежащих к разным традициям (сирийской и готской) известия VI в. о народе рус/рос, принадлежавшем, видимо, к числу сармато-аланских племен и проживавшем где-то в Северном Причерноморье.

Упоминание о «скифах-рос» встречаем в анонимной схолии к Аристотелю: «Мы, говорят, заселяем среднее пространство между арктическим поясом,  близким к северному полюсу, и летним тропическим, причем скифы-русь (Σκύθας τους ‘Ρώς) и другие гиперборейские народы живут ближе к  арктическому поясу, а эфиопы, арабы и другие – к летнему» (Латышев 1890: 385). Судя по употреблению этнонима «арабы», который с началом арабских  завоеваний вытесняется этнонимом «сарацины» (а сами арабы распространяются до мест обитания самих византийцев и уже не подходят как пример «крайне южного» народа наравне с эфиопами), схолия должна датироваться временем до арабской экспансии.

Учитывая рассмотренную совокупность источников, совершенно справедливым является вывод С.П. Толстова: «Если мы отправляемся от исторических свидетельств, говорящих о роксоланах, и будем двигаться дальше, то мы увидим, что нить исторической преемственности между Русью и роксоланами не прерывается ни на один век» (Толстов 1947: 54).

Приведенные факты позволяют вернуться к известиям о русах, содержащимся в трудах Абу ‘Али Мухаммада ас-Ca‘алиби, Захир ад-дина Мар‘аши, Мухаммада Бал‘ами, где русы оказываются связаны с Дербентской стеной, которая рядом восточных писателей сопоставлялась с «легендой о преграде – стене в ущелье и воротах, залитых Александром железом и камнями (“Железные ворота”)» (Калинина 2020: 179). Эти известия могут отражать ту же восходящую к сасанидскому времени  раннюю традицию о русах («красном народе») к северу от Кавказа и от «стены Александра», которая отразилась у Псевдо-Захарии и в «Александрии» ад-Динавари[7].

Упоминания об активности русов в третьей четверти I тыс. н.э. говорят в пользу того что под этими русами «нельзя разуметь ни норманнских Ros (как это полагал Румянцев, а впоследствии Френ), ни крымских и азовских Готов, ни славянских Русских… Жилища или становища Руссов, упоминаемых в персидском изречении из Табари, во всяком случае следует искать в степи к северу от Кавказа  и непосредственно возле обиталища Алан (Оссов), которые в то время вероятно простирались еще дальше. Эти так называемые Руссы занимали, может быть, все пространство к западу от Хазарии до Азовского моря, почему их называют азовскими Руссами» (Дорн 1875: 382).

В знаменитом блоке арабо-персидских известий об «острове русов» только в персидской традиции сохранились рассказы о том, как русы получили свой «остров». Анонимное персоязычное сочинение «Муджмал ат-таварих» («Собрание историй», ок. 1126 г.) повествует: «Рассказывают также, что Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться. Рус искал и нашел место себе. Остров не большой и не маленький, с болотистой почвой и гнилым воздухом; там он и обосновался. Место то лесистое и труднодоступное, и никогда ни один человек не достигал того места, разве что Гуштасф по приказу отца своего Лехрасфа в то время, когда Кей-Хосров его послал к хазарам и аланам, и об этом будет сказано в своем месте, если захочет Бог» (Новосельцев 1965: 401).

Только что умер Владимир Мономах, совершивший последний русский поход на Византию. Русь хорошо известна на Кавказе, но персидский автор почему-то «вспомнил» о кровном родстве русов и хазар. И не просто «вспомнил», а еще и рассказал историю о том, как Рус добыл себе «остров» и воевал за него со Славянином: «Славянин пришел к Русу, чтобы там обосноваться. Рус ему ответил, что это место тесное (для нас двоих). Такой же ответ дали Кимари и Хазар. Между ними началась ссора и сражение, и Славянин бежал и достиг того места, где ныне земля славян. Затем он сказал: “Здесь обоснуюсь и им легко отомщу”» (Новосельцев 1965: 391).

Вероятно, здесь мы имеем дело с отражением какой-то древней традиции о русах, живших на юго-востоке Европы, между хазарами и славянами.

Персидский автор Мирхонд (XV в.) «возвел поселение русов на острове или на островах ко времени распределения Яфетом земли среди своих сыновей» (Заходер 1967: 80). По словам Мирхонда, «что касается до Руса, то он был человек беспощадный. После долгих странствий он пришел в окрестности Хазара и потребовал от брата юрты, чтобы поселиться, и Хазар обласкал его посланца и уступил ему некоторые из островов, которые были землею теплой и имели хороший воздух» (Вестберг 1910: 231).

По мнению Б.А. Рыбакова, легенды, передаваемые автором «Муджмал ат-таварих» и Мирхондом, возникли в хазаро-персидской среде в VIII-X вв. (Рыбаков 1953а: 134).

Д.Т. Березовец подчеркнул, что из этих легенд следует, «что хазары и русы считались генеалогически близкими народами и жили вблизи друг друга, более того, они были побратимы» (Березовец 1970: 67).

Согласно Б.Н. Заходеру, «легенда об островной территории русов имеет какое-то касательство к самым древнейшим представлениям о Восточной Европе, где библейские сказания смешались с легендами позднейших времен» (Заходер 1967: 80).

И.Г. Коновалова обратила внимание на то, что «перед нами фольклорное предание, где главными действующими лицами являются культурные герои-эпонимы – Рус, Хазар, Славянин. О древности источников, использованных составителем “Муджмал ат-таварих” для рассказа о народах Восточной Европы, свидетельствует и упоминание в одном контексте с русами героев иранской эпической традиции... Этот “иранский” контекст рассказа об “острове русов” далеко не случаен, ибо наряду с другими источниками персоязычный аноним опирался на иранскую мифоэпическую традицию. Последняя была необычайно популярна в государстве Саманидов, возводивших свою официальную родословную к сасанидским царям, и достигла своего наивысшего воплощения в эпической поэме Фирдоуси “Шах-наме” (начало XI в.). Ономастика, этно- и топонимика рассказа об “острове русов” в “Муджмал ат-таварих” имеют многочисленные параллели в “Шах-наме”, где, в частности, говорится о походах сасанидских царей в края аланов, а также об отношениях, которые поддерживали иранцы с восточноевропейскими народами: аланами, хазарами, славянами, русами, буртасами… Таким образом, можно сказать, что древнейший пласт сведений в составе рассказа об “острове русов” восходит к персидским источникам, опиравшимся на местную мифо-эпическую и историческую традиции» (Коновалова 2001: 176-178).

Если сопоставить тот факт, что ретроспективные упоминания русов применительно к событиям VI-VII вв. сохранились только у персидских авторов (ас-Ca‘алиби, Мар‘аши, Бал‘ами) с тем, что только персидская традиция сохранила рассказы об «обретении» русами «острова» («Муджмал ат-таварих», Мирхонд), то вывод о том, что древнейший пласт соответствующей информации восходит к персидским источникам сасанидского времени, выглядит весьма вероятным.

В той или иной мере иранской этимологии имени «русь» придерживалось большое количество ученых, как тех, кто видел в русах более позднего времени славян (Артамонов 1962: 302; Седов 1982: 111-113; 1999: 50-82; 2002: 255-295), так и тех ко видел в них скандинавов (Новосельцев 1965: 363-364; Вернадский 1996: 270-293). Все эти исследователи сходились в одном: имя «русь» происходит от иранского корня ruxs/roxs в значении «свет, светлый, сияние».

О.Н. Трубачев выдвинул и в течении многих лет развивал близкую к иранской, индоарийскую версию происхождения Руси. Изучая топонимику, гидронимику и онамастику Северного Причерноморья, академик пришел к выводу, что  имя  «русь» восходит к индоиранскому *Roka-, *Ruka-, *Ruksa-*Russa-*Rossa-, *Ruksi-/*Russi/*Rusia, в значении «светлый, белый». Носители этого имени на юге, по мнению лингвиста, первоначально были реликтами местного индоарийского населения (О.Н. Трубачев относил к индоариям приазовских и причерноморских синдов и меотов, а также тавров Крыма), постепенно смешавшегося с другими иноэтничными пришельцами в эти края, включая славян. Отголоски этого имени О.Н. Трубачев видит в народе Hros Псевдо-Захарии, в росомонах (Rosomoni)[8] и Rocas/Rogas[9] Иордана, а заодно и в топонимах и гидронимах с основой на *Roka-/*Rauka в значении «светлый, белый». К ним О.Н. Трубачев относит «название местности по Нижнему Днепру *Ruk-osta-/*Ruk-usta- 'светлое устье', откуда Уркуста, Рукуста, деревня в Юго-Западном Крыму… *Ruksa-tar/*Rossa-tar- 'белый берег', откуда Rosso Таr, место на западном берегу Крыма в средние века... записанные Птолемеем (II в. н.э.) и писателем уже раннего византийского времени Стефаном Византийским, – города Κορουσία, Γέρουσα, Άστερυσία, в нашей догреческой реконструкции – *Ko-rusia, *Ge-rusa,*Asta-rusia, все – с значащим компонентом *Rusa, *Rusia в составе» (Трубачев 2005: 158-160). По мнению филолога, в этих, равно как и в других, приведенных им названиях, невозможно не видеть цветообозначений, имеющих, как полагал исследователь, в том числе, и пространственно-географическую ориентацию: «белая» в значении «западная сторона».

Другой, немаловажный аспект, на который обращает внимание О.Н. Трубачев: «Сходство между употреблением титула свет-малик 'свет-царь' у южных русов Ибн-Русте начала X в. и троекратным упоминанием светлых князей в договоре Руси с греками 911 года» (Трубачев 2005: 162). В этом он видит указание на глоссовое осмысление перевода «русский=светлый» (Трубачев 2005: 162). Не ускользнула от внимания академика и сохранявшаяся очень долго «традиция понимания значения Русь 'светлая сторона'» (Трубачев 2005: 158).

Рассуждая о времени появления имени «русь», О.Н. Трубачев приходит к выводу, что «на Севере, даже на русском, новгородском Севере имя Русь было распространено слабо и прижилось уже на глазах письменной истории, что уже априори, кстати, делает сомнительным попытки исконно русской этимологии Русь < Руса, Старая Руса, Неруса, русло или, скажем, русый – светлый, светловолосая», в тоже время, по его мнению, именно на юге датировка появления этого имени «имеет неуклонную тенденцию к удревнению» (Трубачев 2005: 158). «Таким образом, – пишет исследователь, – Русь имеет хорошую привязку, максимально древнюю хронологию и получает осмысленную этимологию (прочтение первоначального значения) именно на Юге» (Трубачев 2005: 162). На юге как «отражение древнего индоевропейского чередования гласных в его местном, индоарийском, варианте Rok-(*rauk-), Ruks-, Ross-/Russ-» находит объяснение и «двойственность» о/у встречающаяся в написании корня рус/рос, поскольку, пишет О.Н. Трубачев, «оба варианта – на -о- и на -у- изначально представлены на юге» (Трубачев 2005: 163).

С юга на север, а не наоборот, по версии ученого, имя «русь» в форме «ruotsi» и близких к нему через посредство славян попало и к финнам, через земли которых скандинавы, связавшие с югом свою судьбу, возвращались в свою Скандинавию (Трубачев 2005: 174)[10]. На юге, в Подонье, на территории полиэтничной СМК, О.Н. Трубачев размещал и первое «древнерусское» государство: «И хотя здесь была уже зона хазарского влияния, население всегда оставалось разноплеменным конгломератом из славян, иранцев-алан и тюрок. Есть вероятие, что именно здесь начал шириться этноним Рус, Русь, почему говорят о Донской Руси» (Трубачев 2005: 148).

Вместе с тем, соглашаясь с выводами Д.Т. Березовца, который «идентифицировал этническое имя Рус, рус как имя, охватившее значительную часть носителей салтовской культуры» (Березовец 1970: 59-74; Жих 2018: 176-245), О.Н. Трубачев, тем не менее, отказывался признавать, что «это название вначале было свойственно только какой-то группе аланского населения, жившего в западной части Северного Кавказа, возможно, вблизи Таманского полуострова» (Трубачев 2005: 153), видя в носителях этого имени «синдов, дандариев “и всех меотов”... праиндийских по своей языковой принадлежности» (Трубачев 2005: 153).

При этом, подчеркивал ученый, «название Русь органично включилось как собирательное в ряд таких же собирательных имен русского языка, в число которых входят, наряду с апеллативной лексикой, также этнонимические обозначения: знать, чернь, челядь, Чудь, Весь, Корсь. Нельзя не видеть чисто славянского, славянорусского словообразовательно-морфологического облика этих образований. Примеры вроде польск. Siewierz (из древнего *sěverь), центр старинного княжества к западу от Вислы, и др.-русск. сербь 'сербы, Сербия' начисто опровергают мнение, будто названия с конечным -ь обозначают только неславянские народы, а Русь как название славянского народа составляет среди них единственное исключение» (Трубачев 2005: 166).

Учитывая, что индоарийские и иранские диалекты весьма близки, а о специфике языков северопричерноморских народов мы знаем в силу скудости источников очень мало, не исключено, что те элементы, которые О.Н. Трубачев рассматривал как индоарийские, могут оказаться иранскими (Грантовский, Раевский 1984: 14-16; Кулланда 2016: 143-144), возможно, имеющими специфические диалектные черты. Поэтому построения О.Н. Трубачева и его индоарийские этимологии мы рассматриваем в контексте индоиранской версии начала Руси в «широком» ее понимании (более «узкое», на котором настаивал ученый, едва ли возможно сформулировать в силу дефицита источников).

Возражения оппонентов иранской этимологии сводятся, в основном, к двум спорным моментам. Во-первых, считается, что иранское *š в древнерусском языке звучало бы как ш или ч. На этом настаивал О.Н. Трубачев, продвигая свою индоарийскую этимологию. На этом настаивают и норманисты, доводы которых сформулировал В.С. Кулешов: «Сопоставление руси с роксоланами – Ῥωξολανοί < ср.-иран. *rōxš-aryаn-, где греч. Ῥωξ- передает ср.-иран. *rōxš ‘светлый, блестящий’ из более раннего *rauxšna- < и.-е. *leuk-sn-o- ‘свет, сияние’ – наталкивается на отсутствие у предполагаемой деривации *rōxš / rūxs > русь надежного словообразовательного контекста (неправдоподобно развитие слав. существительного из иран. прилагательного, встречающегося либо в сложных словах, либо в суффиксальных производных), на отсутствие в источниках намеков на идентификацию исторической руси (эпохи сложения ранней русской государственности) как ‘светлой, блестящей’ и, наконец, на отсутствие в славянских языках – в первую очередь, в древнерусском – пласта аланских лексических заимствований, относившихся бы ко времени не позднее конца I тыс. н.э. и демонстрировавших бы осетинский фонетический процесс *š > s, без учета которого соответствие ср.-иран. *š : др.-рус. с не может быть признано убедительным (ожидалось бы ш)» (Кулешов 2009: 454).

Эта аргументация, на наш взгляд, не выдерживает критики.

Во-первых, вопреки утверждению В.С. Кулешова, источники Х в. вполне ясно указывают на связь этнонима «русь» со «светлой» цветовой семантикой (зато не содержат ни малейших ассоциаций руси с «гребцами» и «греблей», что ожидалось бы, если бы скандинавская гипотеза была верна). Лиутпранд Кремонский пишет: «Ближе к северу обитает некий народ, который греки (Greci) по внешнему виду называют русью, ρουσίος, мы же по местонахождению именуем норманнами» (Ant. V.15; ДРЗИ IV: 38. Следует отметить, что в комментариях к приведенной цитате греческое ρουσίος А.В. Назаренко переводит как «светлый»). Ал-Мас‘уди утверждает, что «византийцы называют их (русов – М.Ж., С.Б.) “русийа”, что означает “красные”» (ДРЗИ III: 118).

Аналогичная семантика значения этнонима «русь» предстает в русско-византийском договоре 911 г.: «в договоре Олега (1. иже послани от Олга, великого князя Рускаго, и от всѣх, иже суть под рукою его, свѣтлых и великих князь... 2. ...от сущих подъ рукою наших князь свѣтлых... 3. Ко княземъ нашим свѣтлым рускым...), мы видим замечательное соседство свѣтлым рускым, которое еще сохраняет характер глоссового осмысления, перевода: рускыи = свѣтлыи» (Трубачев 2005: 162).

В живом русском языке ассоциация Руси с понятиями «светлый»/«белый» сохранялась до XIX в. В словаре В.И. Даля: «Русь ж. в знач. мир, белсвет. Совсем на руси, твер. на виду, на открытом месте, на юру. Все вывела на русь, распахнула душу, все высказала» (Даль III: 1746). Выше было сказано о том, как «народ рос» Псевдо-Захарии превратился в «красный народ» у ад-Динавари.

Во-вторых, есть пример фонетического процесса *š > s, показывающий соответствие ср.-иран. *š : др.-рус. с – переход иранск. Хuršē в слав. Хъrsъ-Хорс (данная этимология древнерусского теонима была и остается наиболее правдоподобной).

Интересно, что в южнославянских житиях княгини Ольги этноним «русь» передается через с и ш одновременно: «Вь ть же день преставление святые царицу рушьскые Ольгы, прематере всехь кнезь рушкых… Обновисе вь Рушьстеи земли кресть от Ольгы, благоверные кнегиню, матере Святославлю» (Карпов 2012: 351). То есть в славянской языковой среде могли быть разные варианты произношения, пока некоторые из них не стали, скажем так, каноническими.

Характерно, что в 2019 г., в лекции «Истоки Руси в историко-лингвистическом освещении», прочитанной В.С. Кулешовым в рамках научно-просветительского форума «Эра познания»[11], он уже называет иранскую, или среднеиранскую, алано-осетинскую этимологию, выводящую русь из ruxs/roxs, «хорошей», лингвистически равной версии, выводящей русь из финского ruotsi. Вопросы у В.С. Кулешова теперь вызывает лишь, на его взгляд, историческая необоснованность иранской версии.

Среднеперсидское и аланское ruxs/roxs на славянской почве закономерно позволяет получить слово «русь». Этнонимы с корнем рухс/рохс среди скифо-сарматских племен источниками зафиксированы[12], из чего А.П. Новосельцев сделал вывод, что в сочинениях арабских и персидских авторов под русами в VI-VII вв. могли понимать «какой-то народ аланской (иранской) группы, который связан и со славянами, известными в то время в Закавказье и Иране, и который вместе с гуннами, болгарами и хазарами тревожил во второй половине VI в. северо-западные границы Сасанидской державы» (Новосельцев 1965: 363-364).

В пользу этого свидетельствует сообщение Ибн Русте, писавшего о том, что «аланы состоят из четырех племен, но почет и царство принадлежат у них племени, называемому Д.хсас» (или «Р.хсас») (Минорский 1963: 221). Большинство исследователей полагает, что Д.хсас/Р.хсас – это арабская передача иранского Rohs-as, т.е. «светлые асы» («светлые» в значении «благородные»), что соответствует названию роксолан (Bleichsteiner 1918: 15; Минорский 1963: 221; Hudud 1970: 445; Вернадский 1996: 268; Алемань 2003: 34, 36-37, 343).

В дополнительных известиях составленного в конце IX в. королем Альфредом (872-899) или кем-то из его окружения перевода на англосаксонский язык «Истории против язычников» Павла Орозия (ок. 385 – 420) в Подонье помещены «рохоуаски» (rochouascо): «Европа начинается, как уже сказано, от реки Даная (Дона – М.Ж., С.Б.), которая стекает с северной части гор Риффенг (Рифейские горы – Урал – М.Ж., С.Б.), лежащих близ того гарсекга, который зовется Сармондийским (Сарматским – М.Ж., С.Б.). И эта река Данай течет оттуда на юг, на запад от алтарей Александра, в [землю] народа Рохоуасков (рухс-асов – «светлых асов» – М.Ж., С.Б.). Она образует то озеро, которое называется Меотедийским (Азовское море – М.Ж., С.Б.), и [течет] далее многими потоками, близ того города, который называется Феодосия, [и] на востоке впадает в море, которое называется Эвксином (Черное море – М.Ж., С.Б.)» (Матузова 1979: 23).

Вероятно, здесь говорится именно о рухс-асах, а не об античных роксоланах, как предполагает В.И. Матузова (Матузова 1979: 27). В оригинальном тексте Павла Орозия в соответствующем месте названы «робаски» (Oros. I.2.4; Павел Орозий 2009: 88-89). Простая описка Альфреда выглядит исключенной, поскольку наименования robascо и rochouascо отличаются слишком сильно. Видимо, мы здесь имеем дело с сознательным исправлением древнего непонятного этнонима на известный Альфреду актуальный.

Нельзя не коснуться вопроса о возможном археологическом соответствии русам середины I тыс. н.э. Первым такую попытку предпринял Б.А. Рыбаков. Ученый попытался найти материальное, археологическое, соответствие предполагаемому им славянскому племенному союзу русов и обратил внимание на то, что выделенные А.А. Спицыным «древности антов» VI-VII вв., представленные кладами, содержащими оружие и предметы убора (пальчатые и зооморфные фибулы, поясные наборы, височные кольца и т.д.) (Спицын 1928: 492-495), удивительно точно соответствуют «Русской земле в узком смысле», обрисовываемой по летописным известиям XI-XIII вв. Исходя из этого, Б.А. Рыбаков сделал вывод, что это и есть материальная культура древних русов, и предложил именовать ее не «древностями антов», а «древностями русов» (Рыбаков 1953: 23-104; 1982: 55-90).

Дальнейшее археологическое изучение Среднего Поднепровья привело к открытию синхронных «антским кладам» поселений и погребений, объединенных археологами в пеньковскую и колочинскую культуры (Седов 1982: 19-34), границы которых оказались существенно шире как ареала, в котором произошло выпадение кладов, так и летописной «Русской земли» в Среднем Поднепровье. Исходя из новых данных, В.В. Седов заключил, что если считать русов одним из антских племен, то очертить его ареал в VI в. археологически невозможно (Седов 1982: 112).

Ныне в работах археологов выпадение «антских кладов первой группы» (типа Мартыновка) во второй половине VII в. связывается с некими катастрофическими событиями в регионе Днепровского Левобережья, вызванными либо вторжением сюда новой группы славян (Гавритухин, Обломский 1996: 133, 144-147; Обломский, Родинкова 2014: 381-404; Седов 1995: 186-197; 1999: 50-52, 86; 2002: 255-256), либо нашествием степных кочевников (Комар 2005: 207-218; 2012: 141; Казанский 2013: 53-58, 74-75), после чего в регионе формируется новая культура – волынцевская, в точности соответствующая географически «Русской земле в узком смысле». Соответственно, если искать соответствие носителям этнонима «русы» в славянским мире, то ими могли быть только носители волынцевской культуры (Седов 1999: 50-82; 2002: 255-295).

Точку зрения о существовании некой полиэтничной руси в Среднем Поднепровье в VI-VII вв. в свое время высказывал М.И. Артамонов, писавший: «Кто были “росы” Среднего Поднепровья, по имени которых эта область стала называться с указанным выше видоизменением “Русской землей”, сказать трудно» (Артамонов 1962: 293). Сам он полагал, что археологические памятники, принадлежавшие этим русам, указывают на то, что они вели оседлый или полуоседлый образ жизни. В материальной же культуре этих поднепровских русов, по его мнению, «обнаруживаются, с одной стороны, некоторые традиции черняховской культуры или, точнее, сарматской культуры Поднепровья периода Готского объединения, и, с другой, – элементы, роднящие ее с салтовской культурой Донца и Среднего Дона более позднего времени и до некоторой степени с культурой Дунайской Болгарии. В формах среднеднепровской культуры VI-VII вв. имеется много общего с современными ей культурами горного Крыма и Северного Кавказа, где удержалось население готского времени и где уцелели некоторые традиции сармато-аланского происхождения. По крайне ограниченным археологическим данным в настоящее время еще нельзя решить вопрос об этнической принадлежности средне-днепровской культуры VI-VII вв., но совершенно несомненно, что она не славянская, хотя некоторые элементы ее и прослеживаются в славянской культуре VIII-IX вв.; славяне, обосновавшиеся на той же территории, по-видимому, восприняли ее, ассимилировав часть местного населения» (Артамонов 1962: 293).

П.Н. Третьяков полагал, что «общность культуры, связывающая воедино население Русской земли, была результатом общности его происхождения, общности судьбы. Это были племена, расселившиеся в послечерняховский период в плодородных областях Среднего Поднепровья, что в беспокойной обстановке того времени было невозможно без какого-либо союза. И понятно, что этот союз охватывал не только группировки новоселов, но и родственное им население, оставшееся на старых местах. Границы древнейшей Русской земли включали районы Стародуба, Трубчевска, Курска, т.е. охватывали не только Среднее Поднепровье, но и Среднее Подесенье и бассейн Сейма. Вот какие соображения можно высказать относительно славянского населения древнейшей Русской земли, исходя из новых археологических данных. К сожалению, эти данные не содержат никаких определенных сведений о русах, некогда давших этой земле свое имя. Были ли русы особым племенем – славянским или неславянским, жили ли они между полянами и уличами – на эти вопросы пока нет ответа. Нам пока неизвестно, расселились ли поляне, северяне и уличи в безлюдных областях или, что более вероятно, там имелось какое-то местное население, сохранившееся от черняховского времени. Население восточных черняховских областей, вероятнее всего, было сармато-аланским... И не принадлежали ли русам (далеким потомкам роксоланов, росомонов?) остатки материальной культуры аланского (салтово-маяцкого) облика из Пастырского городища и поясной набор с сарматскими по происхождению “знаками Рюриковичей” из Мартыновского клада?» (Третьяков 1968: 187; 1970: 104-110).

Е.А. Горюнов, отметив значительное сходство материалов Пастырского городища, крупного ремесленного центра в бассейне Тясмина, а также некоторых других поднепровских памятников (Канцерка, Таранов яр и т.д.), c материалами салтово-маяцкой культуры, предлагал выделить древности типа Пастырского в ее отдельный вариант (Горюнов 1987: 3-7), однако, этому мешает хронологическая нестыковка: салтовская культура формируется в VIII в., а пастырское городище датируется VII в.

Идеи П.Н. Третьякова и Е.А. Горюнова были развиты Е.С. Галкиной, которая, указывая на вероятную связь Пастырского городища с русами, предположила генетическую преемственность между памятниками типа Пастырского и последующей СМК (Галкина 2002: 150, 168, 219, 275-276, 280-284, 321).

Гипотеза о существовании особой «пастырской культуры» вызвала критику со стороны А.В. Комара (Комар 2007: 35-52), однако, недавно М.М. Казанский выступил с новыми аргументами в ее поддержку: «Заключения М.И. Артамонова и Е.А. Горюнова о существовании на Среднем Днепре в VII в. некоей общности, связанной по происхождению с неславянским югом и культурно родственной населению, впоследствии оформившемуся в салтово-маяцкую культуру, мне представляются вполне правомерными. Речь идет, скорее всего, о довольно гетерогенных группах, продвинувшихся на Днепр с юга (Кавказ, Крым, Дунай, черноморско-каспийские степи), его общая культура находилась в интересующий нас период в стадии формирования. Может быть этому археологическому явлению и стоит вернуть название “пастырская культура”», которая «синхронна финалу пеньковской культуры и времени возникновения славянских древностей круга Сахновка-Волынцево. Она, как бы, вклинивается между пеньковскими и сахновско-волынцевскими древностями» (Казанский 2013: 71).

Не исключено, что памятники типа Пастырского городища представляют собой материальную культуру русов середины I тыс. н.э., народа, истоки которого уходят в сармато-аланскую среду Северного Причерноморья.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

Абаев 1949 - Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. Т. I. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1949. 604 с.

Алемань 2003 - Алемань А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках. М.: Менеджер, 2003. 608 с.

Артамонов 1962 - Артамонов М.И. История хазар. Л.: Издательство Государственного Эрмитажа, 1962. 524 с.

Березовець 1970 - Березовець Д.Т. Про ім’я носіїв салтівської культури // Археологія. Т. XXIV. К., 1970. С. 59-74.

Бибиков 2004 - Бибиков М.В. BYZANTINOROSSICA: Свод византийских свидетельств о Руси. Т. I. М.: Языки славянской культуры, 2004. 736 с.

Вернадский 1996 - Вернадский Г.В. Древняя Русь. Тверь: ЛЕАН, 1996. 448 с.

Вестберг 1910 - Вестберг Ф. Записка Готского топарха // Византийский Временник. Т. XV. Вып. 2-3. СПб., 1910. 124 с.

Гавритухин, Обломский 1996 - Гавритухин И.О., Обломский А.М. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. М., 1996. 296 с.

Галкина 2002 - Галкина Е.С. Тайны Русского каганата. М.: Вече, 2002. 428 с.

Галкина 2006 - Галкина Е.С. Номады Восточной Европы: этносы, социум, власть (I тыс. н.э.). М.: Прометей, 2006. 548 с.

Геродот 1972 - Геродот. История в девяти книгах / Перевод и примечания Г.А. Стратановского. Л.: Наука, 1972. 600 с.

Горюнов 1987 - Горюнов Е.А. Пеньковская и салтовская культуры в Среднем Поднепровье // Краткие сообщения Института археологии. 1987. Вып. 190. С. 3-7.

Грантовский, Раевский 1984 - Грантовский Э.А., Раевский Д.С. Об ираноязычном и «индоарийском» населении Северного Причерноморья в античную эпоху // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья: Лингвистика, история, археология. М., 1984. С. 14-16.

Греков 1959 - Греков Б.Д. Избранные труды. Т. II. М.: Издательство АН СССР, 1959. 624 с.

Даль I-IV - Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Третье, исправленное и значительно дополненное издание / Под редакцией И.А. Бодуэна-де-Куртенэ. Т. I-IV. М.; СПб., 1903-1909.

Дворник 2018 - Дворник Ф. Центральная и Восточная Европа в Средние века. История возникновения славянских государств / Перевод с английского Л.А. Игоревского. М.: Центрполиграф, 2018. 383 с.

Дорн 1875 - Дорн Б.А. Каспий. О походах древних русских в Табаристан, с дополнительными сведениями о других набегах их на прибрежья Каспийского моря. СПб., 1875. 781 с.

ДРЗИ III - Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III. Восточные источники / Составители Т.М. Калинина, И.Г. Коновалова, В.Я. Петрухин. М.: Русский Фонд содействия образованию и науке, 2009. 264 с.

ДРЗИ IV - Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. IV. Западноевропейские источники / Составление, переводы и комментарии А.В. Назаренко. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2010. 512 с.

Дьяконов 1939 - Дьяконов А.П. Известия Псевдо-Захарии о древних славянах // Вестник древней истории. 1939. № 4. С. 83-90.

Жих 2018 - Жих М.И. Работы Дмитрия Тарасовича Березовца и проблема локализации Русского каганата // Исторический формат. 2018. № 3-4. С. 176-245.

Заходер 1967 - Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. II. Булгары, мадьяры, народы Севера, печенеги, русы, славяне. М.: Наука, 1967. 213 с.

Зиньковская 2018 - Зиньковская И.В. Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже древности и Средневековья. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2018. 464 с.

Иордан 2013 - Иордан. О происхождении и деяниях гетов / Вступительная статья, перевод и комментарии Е.Ч. Скржинской. Второе издание. СПб.: Алетейя, 2013. 512 с.

Казанский 2013 - Казанский М.М. Археологическая ситуация в Среднем Поднепровье в VII в. // Проблемы взаимодействия населения Восточной Европы в эпоху великого переселения народов (Раннеславянский мир. Вып. 15). М.: Институт археологии РАН, 2013. С. 45-142.

Калинина 2020 - Калинина Т.М. Шахрибараз/Шахрийар – наместник Дербента и русы в произведении Бал‘ами // Древнейшие государства Восточной Европы. 2019-2020. Дипломатические практики античности и средневековья. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2020. С. 171-185.

Карпов 2012 - Карпов А.Ю. Княгиня Ольга. М.: Молодая гвардия, 2012. 417 с.

Карсанов 1989 - Карсанов А.Н. Об этнической принадлежности росомонов // Имя – этнос – история. М., 1989. С. 25-31.

Кирпичников 1973 - Кирпичников А.Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX-XIII вв. / Свод археологических источников. Вып. Е1-36. Л.: Наука, 1973. 138 с.

Ковалевская 1977 - Ковалевская В.Б. Конь и всадник (пути и судьбы). М.: Наука, 1977. 152 с.

Комар 2005 - Комар А.В. Исторические предпосылки возникновения легенды о полянской дани хазарам по археологическим данным // Хазары. Евреи и славяне. Т. 16. М.: Мосты культуры; Иерусалим: Гешарим, 2005. С. 207-218.

Комар 2007 - Комар А.В. Что такое «пастырская культура»? // Проблеми на прабългарската история и култура.  Т. 4-1. София, 2007. С. 35-52.

Комар 2012 - Комар А.В. Поляне и северяне // Древнейшие государства Восточной Европы. 2010. Предпосылки и пути образования Древнерусского государства. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2012. С. 128-191.

Коновалова 2001 - Коновалова И.Г. Состав рассказа об «острове русов» в сочинениях арабо-персидских авторов X-XVI вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1999. Восточная и Северная Европа в средневековье. М.: Восточная литература, 2001. С. 169-189.

Кузьмин 2003 - Кузьмин А.Г. Начало Руси. Тайны рождения русского народа. М.: Вече, 2003. 432 с.

Кулешов 2009 - Кулешов В.С. К оценке достоверности этимологий слова русь // Труды Государственного Эрмитажа. Т. 49. СПб.: Издательство государственного Эрмитажа, 2009. С. 441-459.

Кулешов 2021 - Кулешов В.С. Rōs в «Книге царей» Абӯ-л-Кāсима Фирдаусӣ // Dísablót. Сборник статей коллег и учеников к юбилею Е.А. Мельниковой. М.: Квадрига, 2021. С. 190-194.

Кулланда 2016 - Кулланда С.В. Скифы: язык и этногенез. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016. 232 с.

Латышев 1890 - Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. Т. I. Греческие писатели. CПб., 1890. 946 с.

Лев Диакон 1988 - Лев Диакон. История / Перевод М.М. Копыленко; статья М.Я. Сюзюмова; комментарий М.Я. Сюзюмова, С.А. Иванова. М.: Наука, 1988. 240 с.

Ловмянский 1985 - Ловмянский Г. Норманны и Русь. М.: Наука, 1985. 302 с.

Мавродин 1949 - Мавродин В.В. Очерки по истории феодальной Руси. Л.: Издательство ЛГУ, 1949. 204 с.

Майоров 2006 - Майоров А.В. Великая Хорватия: Этногенез и ранняя история славян Прикарпатского региона. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2006. 209 с.

Максимович 2006 - Максимович К.А. Происхождение этнонима «Русь» в свете исторической лингвистики и древнейших письменных источников // KANISKION: Юбилейный сборник в честь 60-летия проф. И.С. Чичурова. М.: Издательство ПСТГУ, 2006. С. 14-56.

Матузова 1979 - Матузова В.И. Английские средневековые источники IX-XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. М.: Наука, 1979. 268 с.

Милов 2000 - Милов Л.В. Ruzzi «Баварского Географа» и так называемые «русичи» // Отечественная история. 2000. № 1. С. 94-101.

Минорский 1963 - Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X-XI веков. М.: Издательство восточной литературы, 1963. 265 с.

Мишулин 1941 - Мишулин А.В. Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н.э. // Вестник древней истории. 1941. № 1. С. 230-280.

Новосельцев 1965 - Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М.: Наука, 1965. С. 355-419.

Обломский, Родинкова 2014 - Обломский А.М., Родинкова В.Е. Этнокультурный перелом в Поднепровье в VII в. н.э. Хронология событий // Краткие сообщения Института археологии. 2014. Вып. 235. С. 381-404.

Павел Орозий 2009 - Павел Орозий. История против язычников. Кн. I-VII / Перевод, статьи и комментарии В.М. Тюленева. Третье издание, исправленное и дополненное. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2009. 544 с.

Петрухин 2014 - Петрухин В.Я. Русь в IX-X веках. От призвания варягов до выбора веры. Второе издание, исправленное и дополненное. М.: ФОРУМ; НЕОЛИТ, 2014. 464 с.

Петрухин, Раевский 2004 - Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. Второе издание, переработанное и дополненное. М.: Знак, 2004. 416 с.

Пигулевская 2011 - Пигулевская Н.В. Сирийская средневековая историография: исследования и переводы. Второе издание, исправленное и дополненное / Составитель Н.А. Мещерская. СПб.: Дмитрий Буланин, 2011. 832 с.

Плиний Старший 2022 - Плиний Старший. Естественная история. Книга шестая (Компиляция переведенных фрагментов). 2022 / Электронный ресурс:  http://annales.info/ant_lit/plinius/06.htm (Дата обращения - 12.11.2022).

Подосинов 2002 - Подосинов А.В. Восточная Европа в римской картографической традиции. Тексты, перевод, комментарий. М.: Индрик, 2002. 488 с.

Прозоров 2018 - Прозоров Л.Р. К вопросу о «народе рос» у Псевдо-Захарии Ритора // Исторический формат. 2018. № 3-4. С. 246-255.

Рыбаков 1953 - Рыбаков Б.А. Древние русы // Советская археология. Т. XVII. М., 1953. С. 23-104.

Рыбаков 1953а - Рыбаков Б.А. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси // Советская археология. 1953. Вып. XVIII. С. 128-150.

Рыбаков 1974 - Рыбаков Б.А. Русские карты Московии XV– начала XVI века. М.: Наука, 1974. 112 с.

Рыбаков 1982 - Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М.: Наука, 1982. 590 с.

Саксон Грамматик 2021 - Саксон Грамматик. Деяния данов. В двух томах (шестнадцати книгах). Т. I: Книги I-X. Издание второе, стереотипное / Перевод с латинского языка и комментарии А.С. Досаева, под редакцией И.А. Настенко. М.: Русская панорама, 2021. 608 с.

Свод I - Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I. М.: Восточная литература, 1994. 474 с.

Свод II - Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. II. М.: Восточная литература, 1995. 592 с.

Седов 1982 - Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М.: Наука, 1982. 328 с.

Седов 1995 - Седов В.В. Славяне в раннем средневековье. М.: Фонд археологии, 1995. 416 с.

Седов 1999 - Седов В.В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М.: Языки русской культуры, 1999. 320 с.

Седов 2002 - Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М.: Языки русской культуры, 2002. 622 с.

Седов 2002а - Седов В.В. Русы в VIII – первой половине IX века // Краткие сообщения Института археологии. 2002. Вып. 213. С. 26-38.

Славянские хроники 2011 - Адам Бременский, Гельмольд из Босау, Арнольд Любекский. Славянские хроники / Перевод с латинского И.В. Дьяконова, Л.В. Разумовской; редактор-составитель И.А. Настенко. М.: Русская панорама, 2011. 584 с.

Спасская, Саблин, Михайлов 2011 - Спасская Н.Н., Саблин М.В., Михайлов К.А. Раннесредневековые лошади второй половины IX – начала X в. на Рюриковом городище // Российская археология. 2011. № 4. С. 52-63.

Спицын 1928 - Спицын А.А. Древности антов // Сборник статей в честь академика А.И. Соболевского. Л., 1928. С. 492-495.

Станг 1999 - Станг Х. Наименование Руси (герульская версия) // Stratum plus. 1999. № 5. С. 119-147.

Сюзюмов 1940 - Сюзюмов М.Я. К вопросу о происхождении слова ʻΡώς, ʻΡωσία, Россия // Вестник древней истории. 1940. № 2. С. 121-123.

Толстов 1947 - Толстов С.П. Из предистории Руси (Палеоэтнографические этюды) // Советская этнография. Т. VI-VII. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1947. С. 39-59.

Топоров, Трубачев 1962 - Топоров В.Н., Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М.: Издательство АН СССР, 1962. 270 c.

Третьяков 1968 - Третьяков П.Н. О древнейших русах и их земле // Славяне и Русь. К 60-летию Б.А. Рыбакова. М.: Наука, 1968. С. 179-187.

Третьяков 1970 - Третьяков П.Н. У истоков древнерусской народности / Материалы и исследования по археологии СССР. № 179. Л.: Наука, 1970. 156 с.

Трубачев 1999 - Трубачев О.Н. Indoarica в Северном Причерноморье. Реконструкция реликтов языка. Этимологический словарь. М.: Наука, 1999. 320 с.

Трубачев 2005 - Трубачев О.Н. В поисках единства: взгляд филолога на проблему истоков Руси. Третье издание, дополненное. М.: Наука, 2005. 286 с.

Феофан 1884 - Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта / Перевод с греческого В.И. Оболенского и Ф.А. Терновского с предисловием О.М. Бодянского. М., 1884. 374 с.

Чекин 1999 - Чекин Л.С. Картография христианского средневековья VIII-XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. М.: Восточная литература, 1999. 366 с.

Чичуров 1980 - Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. Тексты, перевод, комментарий. М.: Наука, 1980. 216 с.

Bleichsteiner 1918 - Bleichsteiner R. Das Volk der Alanen // Berichte des Forschungen Institut für Osten und Orient. № 2. Wien, 1918. S. 4-16.

Czeglédy 1963 - Czeglédy K. Notes on some problems of the early Khazar history // Труды XXV Международного конгресса востоковедов (Москва, 9-16 августа 1960 г.). Т. III. М.: Издательство восточной литературы, 1963.

Dunlop 1954 - Dunlop М. The history of the Jewish Khazars. New Jersey, 1954. 298 s.

Dvornik 1949 - Dvornik F. The Making of Central and Eastern Europe. London, 1949. 350 s.

Hudud 1970 - Hudud al-’Alam. The regions of the World. A Persian Geography 372 a.h. – 982 a.d. / Translated and explained by V. Minorsky. E.J.W. Gibb Memorial Series. New Series. Vol. XI. London, 1970.

Marquart 1903 - Marquart J. Osteuropäische und ostasiatische Streifzüge. Ethnologische und historisch-topographische Studien zur Geschicte des 9. und 10. Jahrhunderts. Leipzig, 1903. 612 s.

Nöldeke 1890 - Nöldeke Th. Beiträge zur geschichte des Alexanderromans. Wien, 1890. 66 s.

Thulin 1981 - Thulin А. The Southem Origin of the Name Rus'. Some Remarks // Les pays du Nord et Byzance (Scandinavie et Byzance). Actes du colloque nordique et international de byzantinologie tenu а Upsal 20-22 avril 1979. Uppsala, 1981. S. 175-183.

 

[1] «На другой день были схвачены ромеями три мужа, славяне родом, совершенно ничем железным не пользующиеся и несущие только кифары… А кифары они несут, поскольку не умеют пользоваться каким-либо оружием, так как страна их не знает железа. Автократор же, подивившись их здоровью и величине их тела, похвалив, отослал их в Ираклию» (Свод II: 248-324).

[2] Русы «смелы в нападениях. Но смелости этой на коне не обнаруживают: все свои набеги и походы производят они на кораблях» (Заходер 1967: 97).

[3] Русы «сражаются в пешем строю; они не привыкли воевать на конях и не упражняются в этом деле» (История. VIII.4; Лев Диакон 1988: 70), они «сражаются в пешем строю и вовсе не умеют ездить верхом» (История. VIII.10; Лев Диакон 1988: 74) и даже не умеют «управлять лошадьми при помощи поводьев» (История. IX.1; Лев Диакон 1988: 75). При этом археологический материал показывает, что русы Х в. имели конницу (Кирпичников 1973: 5, 25).

[4] Славянское название стороны света «север» представляет собой здесь просто случайную омонимию, которая, однако, могла привести к вторичному осмыслению этнонима «северяне» как «северные жители» уже на почве народной этимологии.

[5] И.В. Зиньковская недавно выдвинула гипотезу, согласно которой росомоны – это не народ, а придворные короля Германариха, организовавшие против него заговор (Зиньковская 2018: 353-356). Такое объяснение не может быть принято, поскольку у Иордана они четко обозначены как gens (Rosomonorum gens infida), термином, которым в «Гетике» маркируются именно народы, либо родовые общности. Также И.В. Зиньковская игнорирует проблему соотношения росомонов Иордана и «народа рос» Псевдо-Захарии.

[6] Интересно, что уже у Равеннского анонима (ок. 700 г.) Дардания оказывается как бы перенесенной на юго-восток Европы в Приазовье: «В девятом часе ночи находится страна амазонок, как ее назвали древние после того, как амазонки, как мы прочли, спустились с Кавказских гор. Позади нее – [непроходимый океан], а перед ней располагается обширная древняя Дардания, а за ней, или лучше сказать, – сбоку, находятся большие болота, которые называются Меотийскими (Азовское море – М.Ж., С.Б.); как рассказывают иные историографы, человек может пройти какую-то часть названных [болот] на расстояние во много миль [посуху]» (I.12; Подосинов 2002: 181); «Около той же области Меотиды находится большая страна, которая называется Дарданией. В ней различные страны прилегают к Великому морю Понтийскому (Черному – М.Ж., С.Б.)... Мы [читали], что в ней [т.е. в Дардании] находились различные страны и много городов» (IV.5; Подосинов 2002: 194).

[7] К сожалению, Т.М. Калинина в своей недавней работе, посвященной упоминанию русов у Бал‘ами, не учла этот важный момент (Калинина 2020: 171-185). Исследовательница считает сведения Бал‘ами анахронизмом лишь на том основании, что их нет в параллельных текстах ат-Табари и Ибн ал-Асира, но не учитывает того, что они могли происходить из оригинальной персидской традиции, использованной Бал‘ами.

[8] О.Н. Трубачев допускал, что это негерманское название («светлые люди») могло быть усвоено какой-то германской племенной группой (Трубачев 2005: 153).

[9] О.Н. Трубачев помещает упомянутый Иорданом народ Rocas/Rogas на берега Черного моря (Трубачев 2005: 140, 159).

[10] Эту идею поддержал К.А. Максимович (Максимович 2006: 53-54).

[11] Электронный ресурс: https://youtu.be/vbud_RSwXFI (Дата обращения - 12.11.2022), 10.34.

[12] Известны и антропонимы с этой основой. Имя одного из аланских военачальников на службе у византийцев в ХII в. было «Росмик» (Ρωσμικης). В начальной части данного антропонима, вероятно, мы имеем дело с реминисценцией основы ρωξ, представленной в названии роксолан (иран. *rauxšna- – «свет», «светить» > осет. рохс/рухс – «свет», «светлый») (Алемань 2003: 320).

Опубликовано: Исторический формат. 2023. № 3-4. С. 10-30