Русская традиция

На западе Северной Евразии традиционной формой организации общества были общины бес первобытности, организованные по территориальному принципу. Такие социальные структуры сочетали высокий уровень хозяйственного и другого развития общества со слабостью отделённых от общества государственных структур, низким уровнем бюрократизации. Общины без первобытности обычно имели компактную территорию и численность населения (1). Однако в период от поздней античности до позднего средневековья подобный уклад уступал место бюрократической государственности при сохранении реликтовых общин без первобытности, обычно – в этноконтактных зонах на периферии империй. Одно из них - казачество у восточных славян.

Менталитет жителей Кубани – Краснодарского края, является предметом частых разговоров и мифологических спекуляций разной направленности. Удивительно, но лишь недавно стали появляться достаточно взвешенные публикации. Начнём рассмотрение с кубанского казачества, представители которого первыми стали называться кубанцами, и которые были в регионе с начала его массового заселения восточными славянами и существуют и по сей день. Вот как пишет о кубанском менталитете Семён Резниченко: «Кубанскость – это промежуточность и незаконченность. Стабильная промежуточность и незаконченность. Этим кубанцы близки к украинцам. Которые так же находились в таком состоянии веками. Однако украинцы предпочли самостийность, а кубанцы – слияние с русскими. Однако слияние не полное, на уровне субэтноса с заметной спецификой. Во многом заключающейся в не полностью исчезнувших фрагментах украинскости. Был проект и отдельного кубанского народа, сочетавшего русскость и украинскость. Но и в этот проект почти никто по-настоящему не вложился. То же характерное стремление к свободе и самодостаточности, но обязательно под «зонтиком» империи. При схожем отношении к местной и региональной власти. Обязательное присутствие в своём мире необходимого вышестоящего чужого.Для кубанского менталитета характерны индивидуализм, инструментализм, консерватизм и ограниченность.

Менталитет жителей Кубани – Краснодарского края, является предметом частых разговоров и мифологических спекуляций разной направленности. Удивительно, но лишь недавно стали появляться достаточно взвешенные публикации. Вот как пишет о кубанском менталитете Семён Резниченко: «Кубанскость – это промежуточность и незаконченность. Стабильная промежуточность и незаконченность. Этим кубанцы близки к украинцам. Которые так же находились в таком состоянии веками. Однако украинцы предпочли самостийность, а кубанцы – слияние с русскими. Однако слияние не полное, на уровне субэтноса с заметной спецификой. Во многом заключающейся в не полностью исчезнувших фрагментах украинскости. Был проект и отдельного кубанского народа, сочетавшего русскость и украинскость. Но и в этот проект почти никто по-настоящему не вложился. То же характерное стремление к свободе и самодостаточности, но обязательно под «зонтиком» империи. При схожем отношении к местной и региональной власти. Обязательное присутствие в своём мире необходимого вышестоящего чужого.

Многое в ментальности, жизни и быте русских кажется загадочным. Однако многое из этого можно объяснить обраткой. Той самой, хорошо нам знакомой. Если не по самому себе, то по поведению некоторых окружающих. Обратка постоянно срывает различные образовательные, воспитательные и идеологические проекты. Срывает когда на индивидуальном, когда на групповом, а когда и на этническом уровне. То есть, русские люди начинают отрицать то, чему их учат, что пропагандируют, то что считается общепринятым, нужным и важным. Причём чем активнее пропагандируют и настойчивей учат – теми сильнее отрицание. Например, жертвой обратки массово стало православие в начале XX века, а коммунизм - в конце. Хотя первоначально, в первой половине столетия, коммунисты её вроде бы придавили. Конечно, обратка – явление общечеловеческое. Однако у русских она развита несколько больше, чем у многих других народов.

Вопрос гендерного статуса решался по-русски, «в индивидуальном порядке». А не в соответствии с железобетонными принципами. Сильная и способная женщина нередко могла добиться своего и безо всякого «общеженского движения» (быть может за исключением XVI – XVII веков). А менее сильные и способные довольствовались доступным им статусом. Тем более, что в суровых условиях выживания без мужчин было в старину никак. Даже большинству сильных женщин.