Данная статья написана в редком по нынешним временам жанре ответа на рецензию, к чему меня побудили весьма своеобразный стиль рецензии Н.А. Лифанова на черновую рукопись моей брошюры «Ранние славяне в Среднем Поволжье (по материалам письменных источников)» (СПб.; Казань, 2011 и недобросовестность ее автора, равно как и своеобразные обстоятельства ее выхода в свет.
Плагиаторам - бой. Идея, положенная в основу рецензии М.А. Несина – об отсутствии в работе Т.Л. Вилкул определения критериев того, что считать «заимствованием» – была им просто у меня украдена и мы имеем дело со случаем так называемого плагиата. Подчёркиваю: речь идёт не о каком-то побочном сюжете, нет. Украденная у меня идея является ядром текста М.А. Несина, вокруг которого построено всё дальнейшее изложение. Если бы авторство идеи было корректно указано данным автором, то сама его рецензия на книгу Т.Л. Вилкул в значительной степени утратила бы характер самостоятельного произведения. Видимо поэтому он решил попросту выдать мою идею за свою, не указав её авторство. Но воровать чужие идеи нехорошо и делать так не надо, в приличном обществе за воровство бьют по рукам.
Российской науке крайне необходимо сообщество независимых исследователей и малых (особенно провинциальных) научных коллективов. Независимых от системы РАН и крупных известных вузов, иностранных научных центров. А также независимых друг от друга. Сама сущность науки предполагает наличие множества мнений, теорий, гипотез. Их непрерывную конкуренцию и взаимообогащение на основе принципов научной объективности. Дальнейшая централизация может привести лишь к догматическому главенству лидеров немногих центров, и, как следствие, исчезновения многообразия идей, их взаимодействия. Что противоречит самому понятию науки.
В статье рассматриваются процессы восточнославянского политогенеза VI-X вв., кульминацией которых станут проведённые в середине X века княгиней Ольгой административные и социально-политические реформы. Расселившиеся на Восточно-Европейской равнине славяне в своём общественно-политическом развитии последовательно прошли несколько стадий, для каждой из которых был характерен больший территориальный размах и более сложный уровень интеграции: (1) Формирование этнополитических союзов или славиний (древляне, кривичи, словене и т.д.); (2) Формирование таких политий, которые объединяли в своём составе несколько этнополитических союзов во главе с одной лидирующей славинией (подобные «суперсоюзы» были созданы, в частности, волынянами, древлянами и словенами); (3) Формирование в Среднем Поднепровье поляно-варяжской политии и создание ею путём завоеваний в конце IX – первой половине X в. «конфедерации» славиний, охватившей большую часть восточнославянских этнополитических союзов. Противоречивый характер данной «конфедерации» или «суперсоюза» (стремление Киева к усилению контроля с одной стороны и стремление славиний к восстановлению полной независимости с другой) вылился в серьёзный кризис: древляне убивают киевского князя Игоря и заявляют о собственных претензиях на лидерство в Восточной Европе. После победы над древлянами вдова Игоря, Ольга, осуществляет масштабную реформу формирующегося Древнерусского государства, направленную на его централизацию, создавая в качестве противовеса древним местным политическим центрам сеть киевских опорных пунктов (становищ и погостов). Начатое Ольгой наступление на самостоятельность славиний заложило базу для формирования политически единого (пусть и относительно) Древнерусского государства и сложения древнерусской народности.
Предновогодние декабрьские дни 2017 года принесли всем людям, которым небезразлична история и культура нашей Родины, жестокую утрату. 25 декабря 2017 года ушёл из жизни один из патриархов российской истории и филологии, доктор филологических наук, многолетний ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинской дом) РАН, известный исследователь Древней Руси, Великого Новгорода, русского летописания и фольклора, член редакционной коллегии Международного научного журнала «Исторический формат», ветеран Великой Отечественной войны Сергей Николаевич Азбелев. Разум долго отказывался принять эту новость. Несмотря на свои преклонные годы, Сергей Николаевич до последнего был очень бодр и полон оптимизма (крепость его здоровья и духа сами по себе вдохновляли всех, кто его знал – человеку 90 лет, а он, например, активно по электронной почте переписывается с молодыми коллегами без всяких помощников), писал научные работы, строил планы на новую книгу и буквально за неделю до смерти делился ими…
В наше время дилетантский интерес к научным вопросам в гуманитаристике порождает всё больше нелепостей и курьёзов. С одной стороны, информация по наиболее известным научным вопросам стала доступной. С другой она воспринимается вырванной из контекста людьми, которым не нужна научная истина, но нужно лишь легитимизация собственных психологических потребностей, прежде всего – в самоутверждении. Что приводит к появлению всё большего числа квазинаучных мифологических систем. В принципе, такое отношение к гуманитарному научному знанию для людей наиболее традиционно и естественно. Тем более, что научная информация стало по-настоящему доступной на фоне упадка авторитета науки как таковой. Что весьма и весьма печально.
В летописях, наиболее авторитетных с точки зрения отражения в них начальных этапов русского летописания, Сказание о призвании варягов содержит существенное разночтение: если в том, что Трувор сел в Изборске, а Синеус стал князем белоозерским они едины, то в вопросе определения города, в котором вокняжился старший из варяжских братьев, Рюрик, решительно расходятся. Во всех списках Новгородской первой летописи младшего извода (НПЛ) городом, в котором обосновался Рюрик по своем приходе к словенам, назван Новгород. Вариант Повести временных лет (ПВЛ), отражённый в воспроизводящих общий протограф Лаврентьевской и утраченной Троицкой летописях, содержит пропуск названия города, в котором стал княжить Рюрик. Видимо, их общий источник в соответствующем месте был повреждён или содержал какой-то дефект. В близких между собой и отражающих общую традицию Ипатьевском и Хлебниковском, а равно в Радзивиловском и Московско-Академическом вариантах ПВЛ городом, в котором сел Рюрик, прибыв в землю словен, названа Ладога. В них же имеется пассаж, отсутствующий как в НПЛ, так и в редакциях ПВЛ по Лаврентьевскому и Троицкому спискам, рассказывающий о том, как после смерти Синеуса и Трувора, Рюрик из Ладоги перебрался к Ильменю, где основал Новгород. Исследователи давно заметили данное противоречие и попытались разрешить его как на уровне текстологическом (какой вариант, «ладожский» или «новгородский», в летописании появился раньше, а какой позже), так и собственно историческим (какой город, Ладога или Новгород, может претендовать на статус «первой столицы» северной группы восточных славян). Выводы при этом у них получились не просто разные, но взаимоисключающие. При этом, со времён Карамзина и до настоящего времени разрешить новгородско-ладожскую дилемму начального летописания учёные пытались на основе ограниченного круга летописных списков без серьёзных попыток его расширения, что с неизбежностью заводило дискуссию в тупик и приводило к бесконечному повторению одних и тех же аргументов. В нашей работе сделана попытка выйти из указанного тупика и расширить круг источников, способных прояснить новгородско-ладожскую дилемму. Фронтальное рассмотрение всех вариантов варяжской легенды из летописей, опубликованных в рамках ПСРЛ, позволило выявить уникальный в текстовом отношении вариант сказания о призвании варягов, читающийся во Владимирском летописце и в Львовской летописи, демонстрирующий неповторимое сочетание текстологических признаков. Оба памятника уникальны тем, что: (1) городом, в котором садится Рюрик в них назван Новгород (как в НПЛ), но (2) при этом приводят с собой варяжские браться «всю русь» (как во всех древнейших списках ПВЛ). Ни в одной другой летописи, изданной в ПСРЛ, такого сочетания нет, при этом текст варяжской легенды в этих летописях (особенно во Владимирском летописце) полностью соответствует варианту Лаврентьевской летописи. Эти обстоятельства позволяет утверждать, что именно в данных летописях сохранилось чтение протографа (или его источника) Лаврентьевского и Троицкого списков, и по ним оно может быть надёжно восстановлено как «старѣишии Рюрикъ сѣде в Новѣгороде». В последующих переизданиях первого тома ПСРЛ (Лаврентьевская летопись) конъектуру «сѣде в Новѣгороде» следует дополнить примечанием с указанием соответствующих чтений Львовской летописи и Владимирского летописца. Текстологический анализ Сказания о призвании варягов в НПЛ и древнейших списках ПВЛ также свидетельствует о том, что исходным в летописях был «новгородский» вариант вокняжения Рюрика. Именно он читался в древнейшей известной нам редакции ПВЛ (представленной полнее всего в Лаврентьевской летописи) и в предшествующем ПВЛ условном «Начальном» своде (как бы его ни понимать), вариант записи которого сохранила НПЛ. «Ладожская» версия появляется только на этапе создания более поздней редакции ПВЛ, представленной в Ипатьевской летописи, и, видимо, связана с неизвестным нам по имени летописцем, который рассказывает о своём посещении Ладоги. С точки зрения соответствия историческим реалиям середины IX в. предпочтение также должно быть отдано «новгородской» версии событий. Ладога, бывшая в то время полиэтничной неукреплённой торговой факторией, находившейся под политическим контролем славянской Любшанской крепости (укреплённое поселение всегда политически господствует над неукреплённым), никак не могла быть «столицей» земли словен и их соседей. Резиденцией Рюрика (или его исторического прототипа) стало Новгородское городище, расположенное в центре словенской земли, где археологически фиксируется яркая варяжская дружинная культура, связанная с циркумбалтийским регионом. Именно оно и фигурирует в летописной традиции о событиях второй половины IX в. как «Новгород». Бытующие историографические мифы о Ладоге как «первой столице Руси» не имеют под собой никаких оснований. Версия о «столице» Рюрика в Ладоге, не отражая исторических реалий времён «призвания варягов», скорее всего, возникла в XI-XII вв. в ходе политической борьбы между городскими вечевыми общинами Новгорода и его пригорода Ладоги, отражая стремление ладожан к высвобождению из-под власти Новгорода. Формирование соответствующей исторической памяти, в которой Ладога мыслилась как «столица», как независимый в прошлом город, к тому же «старейший» по отношению к Новгороду, должно было помочь ладожанам добиться независимости для своего города в настоящем.
Под плюрализмом понимается разнообразие исследуемых исторической наукой объектов и явлений, разнообразье целей, которые могут стоять пред исследователем, и разнообразие путей их достижения. Также постижение любого объекта или явления истории при использовании любой методологии включает в себя как объективную, относительно достоверную, так и субъективную и или более или менее недостоверную составляющие. Причём соотношение этих составляющих может представляться разным, если рассматривать работу исследователя с разных точек зрения. Однако при полноценном историческом познании ото или иной процент достоверности всегда присутствует. Моноцентричность заключается в том, что исследователь или группа исследователей изучает ограниченное количества объектов и явлений, ставит при этом ограниченное количество целей (как правило, главных и второстепенных) и располагает для их достижения ограниченным количеством методик. При этом возможность достижения полноты решения исследовательских задач, особенно масштабных, эффективность методик достижения в той или иной степени ограниченны.
В статье рассматривается проблема славянского расселения в Псковской земле и принадлежность древнейших славян региона к славянскому этнополитическому объединению кривичей.
О значении для древнерусской истории первых князей Вещего Олега и Игоря Старого говорилось много, и говорили многие. Эти два князя, по сути дела, являются первыми достоверными государственными деятелями Руси. Именно от них дошли первые древнерусские документы - договоры с греками, и реальность этих документов подтверждается не только их документальной сущностью, но прямыми и косвенными свидетельствами иностранных источников. Долгое время в нашей историографии именно Олег и Игорь, а не Рюрик, считались первыми правителями Древнерусского государства, объединившими Русь и сделавшими Киев столицей державы. Отечественные историки рассматривают их в полном соответствии с показаниями источников как крупнейших государственных деятелей. «Повесть временных лет» начинается со слов: «Се Повести временьных лет, откуда есть пошла Руская земля стала, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть». На вопрос о первом киевском правителе в самом тексте даётся ответ: первым князем был Олег.
