Игорь Васильев. Письменный диалект русского языка балачка в событиях Первой Мировой и Гражданской войн
Кубанская балачка – диалект русского языка с украинской языковой основой. Лексика балачки – как украинская, так и русская. Так же большое число слов из лексического фонда балачки характерны и для неё, и для украинских и для южнорусских говоров.
Зачастую определить принадлежность балачки к русскому или украинскому языку затруднительно, во многом по причине текучести и не однородности. Поэтому принадлежность балачки определяется на основе самосознания носителей диалекта, а оно является русским. Так трактуют вопрос этничности носителей балачки такие известные диалектологи, как С.А. Мызников и О.Г. Борисова.
Прибывшие в конце XVIII столетия на Кубань первые черноморские казаки были носителями ранних восточных украинских говоров. С начала до 40-х годов XIX века к ним присоединялись украинские переселенцы из Полтавской, Черниговской, Харьковской губерний, носители соответствующих местных диалектов украинского языка. В тот период в Черномории складывался черноморский диалект украинского языка, близкий к харьковскому и другим восточноукраинским диалектам [1]. «Черноморцы говорят малороссийским языком, хорошо сохранившимся», – писал И.Д. Попка о языковой ситуации в Черномории середины XIX века [2].
Но с середины XIX столетия украинская культура и язык в кубанских станицах постепенно консервировались и переставали развиваться. Большая часть потомков украинцев уже более ста лет была оторвана от основного языкового массива и жила по соседству или вперемежку с русским населением – линейными казаками, государственными крестьянами, начиная с 1860 – х гг. – большим массивом иногородних. В тот же период местные южнорусские говоры постоянно соприкасались с русским литературным языком, подпитывались им [3].
Многие населенные пункты, основанные украинцами, такие например, как станица Суздальская (Горячеключевской район), Северская, Азовская, село Львовское (Северский район) [4], становясь полиэтничными, быстро теряли украинскую культурную специфику [5]. Подобная ситуация была особенно характерна для Закубанья. Также быстро подвергались естественной ассимиляции украинские кварталы русскоязычных населённых пунктов Кубани, так называемые «хохловки». Как это, например, произошло в станице Темиргоевской [6].
В целом до начала 1920-х гг. этнонимы «русский» и «украинец» на Кубани сравнительно мало употреблялись. «Как называть себя, не знаю. Раньше иногородними мы были. А русский или украинец – этого не знали», – сообщил в 1958 году житель станицы Кирпильской (Усть-Лабинский район) Л.П. Сухоруков, 1866 года рождения.
На языковую ситуацию влияли и такие факторы, как военная служба казаков. Уже в конце XIX столетия один из корреспондентов «Кубанских областных ведомостей» сетовал, что в бывшей Черномории уже почти не слышно старинных песен о Морозенко и Сагайдачном. Молодые казаки в полковом строю пели разухабистые песни про какую-то «молодку» [7]. Влияла длительная традиция официального делопроизводства на русском языке, русскоязычная школа. Огромное значение для национальной самоидентификации человека, является то, на каком языке он научился читать и писать [8]. Очевидцы постоянно отмечали относительно высокий уровень кубанских станичных школ. Система образования в Кубанской области быстро развивалась. В 1896 году появилось 14 училищ, подотчётных директору народных училищ [9]. В 1905 – 25 [10]. К числу школ, подведомственных управлению епархиальных училищ, в 1896 году прибавилось ещё 27 [11]. Всего в этом году появилось 96 новых школ [12]. В 1903 году четверть кубанских казаков была грамотной [13]. В 1909 – около трети [14].
Исследователю А.Н. Забазнову удалось обнаружить интересный документ – записку инспектора народных училищ второго района Кубанской области Е. Григорьева, в которой он характеризует школьное образование на Кубани. «Кубанская дирекция народных училищ по размаху организации всего школьного дела и должной постановке учебно-воспитательной части занимает одно из первых почётных мест в Российской империи», – писал инспектор [15]. Конечно же, практически во всех училищах преподавание велось на русском языке.
«Малорусское наречие подверглось значительному изменению, и нельзя почти определить, малоросс говорит или великоросс. Получается какое-то особое наречие, которое можно назвать «кубанским»», – писал очевидец [16]. По наблюдению украинофила В. Барки, в начале XX века в станицах разговаривали на балачке – диалекте русского языка, включающем в себя множество украинизмов. Особенно это касалось мужчин, прошедших военную службу. Зачастую население не видело разницы между украинским и русским языками [17].
Многие украинцы считали своим родным языком русский. При этом по переписи населения 1897 году значительная часть жителей черноморских станиц значилась как говорящая преимущественно по-малороссийки. Прежде всего, это территория Екатеринодарского, Ейского и Темрюкского отделов Кубанской области [18]. Однако необходимо иметь в виду, что в конце XIX – начале XX вв. «малороссийским просторечием» могли именоваться любые говоры с украинской основой. В сознании современников они весьма резко отделялись от украинского литературного языка [19]. И подобные представления не были далеки от реальности. Недаром известный деятель кубанской культуры Ф.А. Щербина, уже находясь в эмиграции, должен был специально учить украинский язык, хотя «балачка» была знакома ему с детства [20].
Следует признать, что все приведённые выше оценки исследователей основываются на живой речи того времени, которая, в силу технических причин, не была зафиксирована на магнитную плёнку. Реконструировать речь кубанцев начала ХХ столетия частично возможно, основываясь на отдельных документах, написанным письмом, предающим специфику местного говора. Таких документов сохранилось немного. Один из них – анализируемый нами приговор №7 станичного сбора станицы Старонижестеблиевской.
Кубанская балачка начиная с начала XX столетия даёт немало примеров письменных текстов. К огромному сожалению, почти забытых. Это преимущественно художественная проза и поэзия, однако в первой четверти ХХ столетия имели место листовки, официальные документы, эпиграфические надписи. Характерная особенность письменной балачки – это использование исключительно русского алфавита при отсутствии чётких правил правописания. При этом в текстах наблюдается смешение русских и украинских грамматических принципов, лексики.
Первая Мировая война вызвала среди кубанских казаков целый поток патриотической лирики. Некоторые стихи кубанцев, в том числе – на балачке, вошли в «Сборник славы кубанцев», вышедший в Екатеринодаре в 1916 г. Приведём один из них:
Мысли пластуна про султана
Як Вельгельм зъявыв войну на мырну Россию,
То до себе попрохав Франца чудосию.
Щоб узять соби у рукы ввесь народ бэзпэшно,
И робыть нам усым мукы, карать безсердешно,
А потим ищей до их султан прычыпывся,
И на своих мырных грекив як собака въився.
Султан вже ны одын раз з пластунами дрався,
А дэ ще раз попробував, та впьять обирвався.
Султан думав як, Вельгельм йому обищався
Грошэй дать цилый мишок, за що и поклявся.
Но його клятьба була ны дуже правдыва,
Бо його верхня губа и давно брыхлыва.
Бо якбы вин був хрещеный и боявся Бога,
То йому була б всыгда щаслыва дорога.
А то вин тико и зна турка пидкупляе,
Та пластунам на перед усых выставляе.
Вельгельм баче, що Россия продае горилку,
Значыть треба ий зробыть з бузыны сопилку.
Себ-то будучи для того, щоб мы забавлялысь,
А Вельгельм из своим вийском у нас посылялысь.
А мы письню що почулы, та все прыдывлялысь,
Що вин хотив зхытрувать - вси гуртом смиялысь.
Як Вельгельм зъявыв войну, мы цэ всэ прыкрылы,
Помолылысь щыро Богу, вийсько зъедынылы.
Даже хто горилку пыв, й той став чоловиком,
Став на войну чыпурыцця, сияв свитлым лыком.
А про тую гориляку и думок нымають:
Вси думають про добро, врагив покоряють.
Турок був вже пид Батумом, та щось нывдалося,
Мабуть йому втерлы носа, щой тикать прыйшлося:
Гебэн з моря пидъизджав хотив тэж нашкодыть...
Того тоже налякалы, що прыйшлось отходыть.
И султанови теперь скризь идэ нывдача
Щой сказаты можу вправду - йому жысть собача.
У султана вийско голэ, босэ и голоднэ,
Воювать ни як ныхоче як времня холодна.
А нашого пластуна и мисяць пригрие.
Вин надинэ свий кужух и йдэ тико мрие.
А як идэ по горах де снигу багато,
Там вин носыть пры соби кырку та лопату.
Де проход йому вузькый - визьмэ розкопае
И для себе вин харчи легко прыставляе.
И николы наш пластун ни въчим ны горюе
Ще як турка визьме в плин и того годуе.
Бо в пластуна навсыгда хлиб святый ведецця,
А в горах всыгда вода - згынуть ны прыйдецця.
И так наши пластуны ни въчим ны скысуют:
Як ны хвате табаку - у туркив «купують».
А як ще чого ныхватыть и купыть ны за що,
Пластун пиде в турка вкрадэ - пластун ны лыдащо:
Пластун з голоду николы згынуты ныможе,
Вин помолыцця Миколи - той ему поможе.
17-й Куб. Пласт, батальон. Андриенко [21].
В эпиграфических надписях на балачке отразились события Гражданской войны. 29 января 1919 года жители хутора Шкуринского решили назвать свой хутор в честь белого генерала Маркова Шкурино-Марковским. И поставить памятник с надписью: «Нызабуваемому намы старому козакови Генералу Маркову, якый в минуты гнёта на нас со строны большевикив прыйшов од ых спасты» [22]. Памятник так и не поставили, но текст надписи сохранился.
После окончания гражданской войны с дальнейшим бытованием балачки в письменной форме возникли существенные трудности. В раннесоветский период на Кубани в ходе т. н. украинизации балачку пытались подменять украинским языком. В казачьих эмигрантских изданиях тексты на балачке публиковаться продолжали, например, стихи и проза А.Е Пивня [23]. Однако они сталкивали с ещё большими трудностями, чес издания на литературных языках.
Примечания
1. Очерки истории Кубани с древнейших времён до 1920 года. Краснодар, 1996. С. 179-181.
2. Попка И.Д. Черноморские казаки. Краснодар, 1998. С. 35.
3. Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М. 1967. С. 44.
4. Кубанская фольклорно-этнографическая экспедиция (далее – КФЭЭ) – 2008. А/к – 3948. Краснодарский край, Горячеключевской р-н, ст. Суздальская, инф. – Петенко И.Г., Зукемян А.Н. 1932 г.р., иссл. – Матвеев О.В.
5. Криводед В.В. История села Львовского на Кубани. Краснодар, 2002. С. 46. Кубанская фольклорно-этнографическая экспедиция (далее – КФЭЭ) – 2008. А/к – 3948. Краснодарский край, Горячеключевской р-н, ст. Суздальская, инф. – Петенко И.Г., Зукемян А.Н. 1932 г.р., иссл. – Матвеев О.В.
6. Бондарь Н.И. Кубанское казачество (этносоциальный аспект) //Бондарь Н.И. Традиционная культура кубанского казачества. Краснодар, 1999. С. 57.; КФЭЭ – 1997. А/к. – 1244. Краснодарский край, Курганинский р-н, Ст. Темиргоевская, инф. – Кролёв П.Е., 1904 г.р., иссл. – Матвеев О.В., Мартынюк Л.С.
7. Бондарь Н.И. Некоторые формы взаимодействия русской и украинской традиции в условиях Кубани // Кубань – Украина: историко-культурные связи. Краснодар, 2008. С. 132.
8. Миллер С. Национализм и империя. М., 2005. С. 34, 36.
9. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1896 год. Екатеринодар, 1897. С. 41.
10. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1905 год. Екатеринодар, 1906. С. 55.
11. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1896 год. Екатеринодар, 1897. С. 41.
12.Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1898 год. Екатеринодар, 1899. С. 48.
13.Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1903 год. Екатеринодар, 1904. С. 72.
14. Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1909 год. Екатеринодар, 1910. C. 75.
15. Государственный архив Краснодарского края (далее – ГАКК). Ф. 470. Оп. 2. Д. 1450а. Л. 2.
16. Государственный архив Краснодарского края (далее – ГАКК). Ф. 470. Оп. 2. Д. 1450а. Л. 2.
17. Барка В. Кубанский холокост // Родная Кубань. 2002. №3. С. 64.
18. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп 1. Д. 410. Л. 20.
19. Галутво Л.М. Реалии жизни и мифы биографии // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность. Краснодар, 1999. С. 7.
20. Сборник славы кубанцев. Екатеринодар, 1916. С. 132-133.
21. Цит. по: Шульгин В.В. «Москали // Родная Кубань. 2003. №1. С. 27.
22. Кравченко А. Знают ли об этом шкуринцы? // Родная Кубань. 2013. №3. С. 129.
23. Чумаченко В. Казачий кобзарь // Родная Кубань. 2002. №4. С. 25-26.